Альфа из ниоткуда
Шрифт:
А вот я на яхте. Вокруг вода, вдали виднеется остров. Я за кем-то иду, и он не замечает моего присутствия. Он подходит к бортику, шатаясь от выпитого алкоголя опирается на него, закуривает сигарету, и в этот момент я бросаю его в воду, точно зная, что он не умеет плавать, а все присутствующие пьяны и до утра не заметят его пропажи.
Почему-то я точно уверен – тот человек должен умереть. Это правильно. Так будет лучше.
А вот я сижу за барной стойкой, пью что-то крепкое. У меня здесь какое-то важное дело, но тот, с кем я должен его обговорить, опаздывает.
Почему-то важная встреча в миг стала не такой уж важной. Я мог просто вывести её наружу и продолжить заниматься своими делами, но предпочел провести время с ней.
Вспомнил, как в тот день пришел домой. Был уже день. Я стоял у окна, смотрел на проносящиеся по дороге машины и пытался напиться. Расставаться с ней было трудно, от меня будто оторвали что-то. Но вместе с тем знал, что сделал верно. Вряд ли кто запомнил её в том клубе, и если она будет держать рот на замке – никакие неприятности ей не грозят. Будет жить как раньше. А я – может, через какое-то время разберусь со всем и найду её.
Тогда я на все тысячу процентов был уверен, что она в безопасности. Но чертова случайность решила иначе.
За мной гнались. Я хотел повернуть за город и оторваться, но как назло кому-то именно в этот день приспичило перекрыть дорогу для каких-то дорог. Пришлось завернуть в небольшой дворик в надежде выехать на параллельную улицу. Но мне прострелили колесо. Выпрыгнул из машины, побежал к недостроенным зданиям, где искать кого-то, а тем более оборотня, чувствующего всех вокруг по запаху, очень трудно.
Не помню как и почему они меня нашли, не оставляя другого выбора, кроме как сигануть в окно. А дальше…
Дальше я встретил её. Встретил, и не узнал.
Что-то было в ней такое, от чего казалось, будто мы знакомы всю жизнь. Только это противоречило логике.
Воспоминания появлялись и исчезали как кадры на экране. Что-то в них было непонятно, что-то путано, где-то я четко помнил общую картину, но не мог вспомнить лиц, где-то наоборот.
Но впервые за долгое время я хотя бы приблизительно понимал кто я такой, чем и как жил. У меня было все, но я не чувствовал себя счастливым. Откуда у меня чертов огромный особняк, коллекция машин, кабинет с навороченной защитой, в который в итоге не смог попасть даже я сам?
А главное – зачем мне это было нужно?
Наоборот – вся эта роскошь вызывала ощущение чего-то чужого, ненормального, даже извращенного. Мне точно никогда не приносило удовольствия покупать то, что не продается, выходить из машины стоимостью в бюджет небольшой страны или жить в окружении всевозможной обслуги.
Но тогда как…
Внезапно дошло.
Тот тип, похожий на меня. Это он – оригинал. А я – копия. Для чего-то я или хотел выдать себя за него, или мне пришлось.
Сейчас меня ждало самое трудное решение в моей жизни.
***
Оксана
Через несколько дней я поправилась.
И отказалась…
Прямо сказала врачу, что никакого аборта не будет. Он пытался меня уговорить. Рассказывал, что приступ может случиться когда рядом никого нет, что скорая может не успеть доехать, что мне нужно подумать о собственной жизни…
Я его почти не слушала. Смотрела в окно, где начался небольшой снегопад.
Вспоминала, как на полном серьезе рассматривала такую возможность. Тогда сама не знала что делать и не была готова растить ребенка в одиночку, не зная смогу ли купить ему все необходимое, не придется ли голодать самой…
Сейчас я была уверена, что аборт мне не нужен. Не из-за Алекса. Не будь его – тоже отказалась бы. Просто почувствовала, что внутри меня самая настоящая жизнь, и сделать это сейчас - равносильно провести мне лоботомию.
Врач говорил долго, но я приняла решение.
За время в больнице успела и поплакать, и впасть в истерику, и без единой эмоции, словно сломанная игрушка, пялиться в потолок. Настроение менялось каждый час, а может, и чаще. Но главное – приняла решение, что готова бороться до конца. Как бы не складывались обстоятельства – шанс есть, и надо в него верить. До конца. До последнего. Не отступать.
Врач выписал мне какие-то таблетки, еще раз сказал, что это не панацея. Я спокойно взяла бумажку, посмотрела на длинное название.
– Спасибо. Я могу идти? – посмотрела в глаза врачу, всем видом демонстрируя желание быстрее покинуть больницу.
– Можете, - кивнул он, и я вышла из кабинета.
Физически никакой боли я не чувствовала. Наоборот, будто даже здоровее стала. А вот психически…
Понимать, что в любой день могу умереть, и мой ребенок – это как бомба замедленного действия – то еще испытание.
Вышла из больницы в заснеженный двор. Мороз тут же атаковал меня и принялся щипать за щеки. Царила самая настоящая сказочная зима с облепленными белизной деревьями и кружащимися в воздухе снежинками. Такой хочется любоваться. А особенно Алексом, встречавшим меня во дворе.
Его увидела сразу же. Он стоял у выхода с территории больницы со двора и держал на руках Мальвину. Собачка окончательно привыкла к нему и воспринимала как своего. Даже лизнула несколько раз его лицо. А еще говорят, что собаки не любят оборотней. Врут.
Заприметив меня, Мальвина приложила все силы, чтобы вырваться, но Алекс её не отпустил. Тосковать собачонке не пришлось, я подошла, взяла её на руки и тут же в ответ была перепачкана её слюной. Затем бросилась с поцелуями на Алекса, но он, кажется, думал о чем-то другом, хоть и пытался казаться счастливым.
Он открыл передо мной дверь автомобиля. Я забралась внутрь.
– Куда мы едем?
– Я присмотрел сдающийся в аренду дом. Хозяин вопросов не задавал, место вполне приятное. Пока что поживем там, - ответил он, заводя двигатель. – Дальше будет видно.