Альфа + Ромео (Повести и рассказы)
Шрифт:
Конечно, на самом деле во время съемок машина не мчалась. У создателей фильмов есть такие приемы съемки, которые позволяют создать на экране впечатление, будто машина мчится с бешеной скоростью, хотя во время съемок она спокойно стояла на одном месте. Киношники делали со старой машиной «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», все, что им было нужно; дяде Паулю требовалось только доехать на ней к месту съемок.
— Хей-хоп! — крикнул дядя Пауль и крутанул заводную ручку.
Чух-чух-чух... — запыхтел «Мерседес-Бенц», а может быть
— Раз-два, взяли! — крикнул дядя Пауль, крутанув заводную ручку во второй раз.
Старая машина выбросила облачко голубоватого дыма и упрямо замолкла. Уже тридцать лет она не соглашалась заводиться, когда крутили заводную ручку. Она явно не собиралась уступать и на сей раз.
Детвора смотрела на усилия дяди Пауля и улыбалась. Дети знали, что требуется упрямой машине. И это прекрасно совпадало с их планами.
— Принудительное зажигание, дядя Пауль! — Они скакали у двери гаража. — Сделаем принудительное зажигание!
Дядя Пауль вынул большой цветастый носовой платок и вытер покрывшийся потом лоб. Он тоже знал, что требуется историческому средству передвижения, но если имеется заводная ручка, водитель всегда должен сначала попытаться завести автомобиль с ее помощью.
Дядя Пауль, кряхтя, сунул свои длинные ноги между сиденьем водителя и рулем. Ребячья стая влетела в гараж и пристроилась к автомобилю. Те, кому не хватило места, чтобы упереться в машину сзади, ухватились за дверные ручки. Поскрипывая пружинами, «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», выкатился из гаража. И казалось, что разгон машине придают не загорелые, поцарапанные детские руки, а восклицания и крики, которые какой-то потаенный мотор превращает в энергию движения.
Первый круг по двору был сделан.
— Раз-два, раз-два, раз-два... — считал Михкель все быстрее. Затем мотор, фыркнув, заработал.
Дядя Пауль подъехал на машине к воротам двора и оставил ее там рокотать. Труд следовало оплатить.
— Стало быть, хотите опять ключ?
— Да! — дружным хором закричали помощники.
Всякий раз, когда старую машину увозили, гараж оставался во власти детей.
— И во что вы будете играть на сей раз? В разбойников и полицейских?
— Не-ет! — засмеялись толкатели машины. «Разбойники и полицейские» были игрой отцов и матерей, когда они были детьми. У нынешних детей другие игры.
— Значит, в индейцев? В разведчиков? В капитана Глосса?
Толкатели машины отрицательно мотали головами. Во все это они играли в прошлый раз, когда «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», был на службе у съемочной группы студии «Старофильм».
— Теперь мы там играть не будем. Мы поселим туда Альфу.
Услышав свою кличку, Альфа вышла из-за угла. Она была по-прежнему под седлом.
Глаза дяди Пауля сделались круглыми, как у филина. Он поспешно сунул ключ в карман.
— Лошадь там не поместится... — предположил он.
Михкель тотчас же измерил Альфу рукояткой граблей.
Альфа прекрасно помещалась в гараже. Даже еще оставалось свободное место.
— Там небось бензином воняет? — опасался дядя Пауль.
Десяток носов понюхал воздух в гараже. Бензином не воняло. В стенах сарая было много щелей. Через них входил и выходил воздух.
Подошедшая к колодцу Донна Анна слышала, как сомневался дядя Пауль. Человек, умудренный жизнью, она сразу поняла, почему ключ был засунут обратно в карман И она вмешалась:
— Пабло, не стоит сомневаться!
Когда-то Донна Анна учила дядю Пауля испанскому языку. С тех пор она всегда называла его на испанский манер.
— Не нужно бояться, Пабло. Лошадиный навоз — лучшее удобрение для цветов. Когда машина вернется, пол будет чист, как и прежде. Уж мы об этом позаботимся.
Услышав это обещание, дядя Пауль перестал озабоченно хмуриться и снова улыбнулся. И достал ключ из кармана.
Серую в яблоках лошадь торжественно повели к новому местожительству.
— Ты не смотри, что под ногами твердо, — сказал Михкель Альфе. — Сейчас мы принесем сюда опилок.
Альфа и не смотрела под ноги. Она смотрела на прикнопленную к стене картинку, на которой множество краснокожих скакало на гнедых, каурых, вороных лошадях.
— И не обращай внимания, что нет кормушки, — утешал Михкель. — Уж мы найдем кормушку.
Альфу и не заботило, что нет кормушки. Она теперь смотрела на другую стену, на которой был приклеен державший револьверы капитан Глосс. Низкий потолок действовал на Альфу успокаивающе. Она коротко заржала в знак благодарности.
Михкель снял с нее седло. Затем он сказал своим приятелям:
— Пойдемте теперь отсюда. Пусть Альфа привыкнет к новой обстановке. Лошади как люди. Им тоже требуется время, чтобы привыкнуть.
Альфа кивнула. Видимо, в знак согласия.
ЕЩЕ ОДИН ДРУГ
Черный возвращался с охоты. В последнее время ему везло. В лесу, на берегу моря он нашел место лагеря отдыхающих и, основательно понюхав все вокруг, нашел массу вкусных вещей. Черный был полностью доволен собой этим утром.
С наступлением теплой погоды жизнь Черного стала гораздо беззаботнее. Это сильно подняло настроение.
Навстречу Черному ехала поливальная машина, шумно выбрасывая струи воды. Черный не поторопился отпрыгнуть в сторону. Мокрая рука струи схватила его за шубу. Черный взвизгнул от удовольствия и затем бросился на тротуар — вытряхивать воду из ушей.
Если бы у Черного нос был чуть подлиннее и хвост пушистее, его могли бы принимать за овчарку. Будь у него лапы помощнее, грудь пошире и шерсть подлиннее, его могли бы считать водолазом. Но Черный не был ни той, ни другой породы. Черный был обыкновенной дворняжкой смешанных кровей, к тому же без ошейника.