Альфа-самка (сборник)
Шрифт:
– Тут все свои, котёнок. Вот, выпей для храбрости, – услышала она, и в руку ткнулась бутылка. Полина, вздрогнув, посмотрела на Сашу. Он же, протягивая коньяк, не отрывал глаз от Светы.
Вот, значит, как. Полина ощутила, как ей становится жарко от злости. Вот, значит, как. Эта сучка решила, что может отбить у неё Сашеньку! Думает, потрясёт тут сиськами, и дело в шляпе! А вот и не так. У неё есть чем ответить.
Девушка отхлебнула из горлышка, поставила бутылку на стол и села на свободный стул. Посмотрела на Юрца – он-то что? Неужели ему по фигу, как его девушка себя ведёт?
Юрец, поймав
– Во что играем? – поинтересовалась девушка.
Она покажет козе её место. Сашенька на эту шлюшку и не взглянет больше. Зря, что ли, Полина танцами занимается?
– В очко.
Полина кивнула. В очко так в очко. Какая разница, во что проигрывать?
– Есть дополнительные правила, котёнок, – сказал Царь, садясь на своё место рядом с ней. – Проигравший выпивает штрафную. Небольшую, а то ещё под стол попадаем. Так, с полпальца наливаем. А одежду с него снимает выигравший – какую захочет. Или, – тут он причмокнул, – просто расстёгивает. К чему спешить, ведь ночь ещё не скоро закончится.
Полина замерла. Одежду снимает выигравший? Это что же, когда она проиграет, её, скажем, Димастый или Юрец лапать будут? Или… тут девушка чуть не задохнулась от возмущения – эта вот? А если проиграет Сашенька, а выиграет Света?
Все эти мысли молнией пронеслись у неё в голове. А потом она столкнулась с насмешливым взглядом соперницы. Та, казалось, только и ждала, чтобы Полина отказалась от игры.
Ну уж нет. Остаться в стороне и смотреть – фигу!
– Кто сдаёт? – Полина улыбнулась Свете, а затем обвела взглядом друзей.
– Сейчас узнаем, – Царь взял колоду в руки. – Ты же теперь с нами, значит, заново начинаем.
Собрав карты у друзей, он тщательно перемешал их.
– Тянем. У кого старшая, тот и сдаёт.
Потом сказали: пожар вспыхнул в одной из носовых кают на нижней палубе, где в тот момент никого не было. Говорили, что загорелась изоляция, а там – кто его знает…
Команда, которая той ночью отмечала чей-то день рождения, заметила, что дело неладно, когда по коридору поплыли густые клубы едкого дыма. Бросились тушить, но огонь уже шёл дальше по каютам, тянулся к верхним палубам.
Капитан до последнего надеялся, что получится справиться самим. После перепланировки «Феликса Дзержинского» хозяин судна насчёт визитов контролирующих органов высказался совершенно определённо: пусть валят на хрен. На борт не пускать. Собственно, капитан и сам понимал, что за выход на таком корабле по головке его не погладят.
Ещё до того как «Феликс Дзержинский» подошёл к причалу, люди, которых огонь запер в передней половине судна, начали прыгать за борт. Она побоялась – плавала плоховато. Да и не так уж страшно было на корме. То есть страшно, конечно, но ведь не горело всё вокруг. Можно было и подождать.
Она всё сжимала в руке мобильник. Открыть крышку – активировать список последних вызовов – закрыть крышку. Открыть крышку – активировать список последних вызовов – закрыть крышку. Открыть…
Собственно, смысла в звонке уже не было, она это понимала, но руки помимо
Первой с противоположной стороны стола к колоде потянулась Света. Девушке явно хотелось оказаться поближе к Царю, продемонстрировав при этом себя с выгодного ракурса. Она залезла на столешницу и, стоя на четвереньках, протянула руку, чтобы взять карту. Полина едва удержалась от того, чтобы отвесить нахалке пощёчину. Сучка играла не по правилам.
Краем глаза Полина заметила, что Димастый, к которому Света стояла боком, едва ли не пускал слюни, глазея на её соперницу. «И этот туда же», – с досадой подумала она. А потом улыбнулась, заметив в глазах Лены, сидевшей напротив своего парня, нехороший огонёк. Девушка нервно теребила низ топика, но из-за стола вставать не собиралась. Кажется, ночь обещала быть очень интересной.
Первую же партию выиграл Царь, которому выпало два туза. И хотя меньше всех очков – пятнадцать – было у Светы, проигравшей стала Лена с перебором.
Царь, внутренне торжествуя, наблюдал за сменой выражения лиц Светы и Полины. Девушки осторожничали, не желая набирать много очков, и теперь жалели об этом. Они обещали стать прекрасными ученицами. Отличницами. Он коснулся колокольчика и услышал внутри себя его звон. Колокольчик скучал, ему надоело лежать в тесном тёмном кармане. «Скоро, маленький, – пообещал Царь. – Уже совсем скоро».
Встав со своего места, он широко улыбнулся Лене, зная, что ученицы не сводят с него глаз. Пусть смотрят, пусть распаляются. Коньяк горячил кровь, рождал в мозгу восхитительные, возбуждающие образы. Царь поймал взгляд Лены и вдруг отметил, какая она сексуальная именно сейчас – словно для неё урок уже начался. Не знает, куда девать руки, на лице лёгкий испуг… но в глазах, в самой их глубине, Царю привиделись искорки вожделения. Он задохнулся от неожиданной ослепляющей мысли: может, у него сегодня будут три ученицы? Ведь рано или поздно Димастый и Юрец выйдут отлить на палубу, и вряд ли вместе…
Приблизившись вплотную к Лене, парень встал на колено и положил руки ей на щиколотки, которые показались из-под длинной юбки. Повёл ладонями вверх, не сводя взгляда с лица девушки. Лена смотрела поверх его головы.
Обострившееся чутьё Учителя подсказало: на Димастого. А тот – Царь это словно видел – пялился на Свету, которая вместе с Полиной сверлила взглядом спину Царя. Он довольно улыбнулся. С этими всё было в порядке. Они – в замкнутом кругу и останутся в нём, пока он того хочет.
А вот Юрец… Юрец, кажется, слегка заскучал, и это Царю не понравилось. Тот, кто скучает, начинает слишком много смотреть по сторонам. Ничего, есть верное средство. Царь знал: ещё несколько тостов, и Юрец сорвётся. Будет пить, пока не рухнет. Тогда он, верный друг, выведет его наружу проветриться…
Руки поднимались всё выше, и наконец пальцы нащупали нижнее бельё. Ухватились за тонкую ткань, потянули на себя. Лена послушно привстала, подчиняясь правилам игры, взглянула на Царя. В её глазах он увидел боль и всё тот же испуг. Но искорок, тех самых замечательных искорок, кажется, стало чуть больше. Царь на миг зажмурился от удовольствия. Ещё ни одна из тех, кого он решил взять в ученицы, не сбежала от него. Не уйдёт и эта.