Алфавитный патерик. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Вниманию читателя предлагается «Алфавитный патерик» – переработанное и дополненное переиздание русского перевода известного древнего монашеского сочинения под названием «Апофтегмы отцов» (греч. ; лат. Apophtegmata patrum), на русском языке озаглавленное «Изречения отцов» или, более пространно, хотя и несколько дальше от первоначального смысла, «Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов», каковое наименование было присвоено этому сочинению в первых русских изданиях (например, М., 1845), ставших основой для последующих переизданий [1] .Такое развернутое поименование отражает смысловую многогранность греческого слова «апофтегма» в названии этого произведения, означающего мудрое и глубокое по смыслу изречение, произносимое нередко по поводу какой-то ситуации, с описанием контекста самой этой ситуации. Приведем слова неизвестного автора древнего предисловия: «В сей книге описаны доблестные подвиги и дивный образ жизни святых и блаженных отцов и собраны изречения их». Действительно, лица, произносящие данные высказывания, характеризуются как достигшие высот христианского совершенства своим подвижничеством, духовные наставники монахов (аввы), многие из которых считались святыми еще при жизни и были в дальнейшем прославлены Церковью. В «Апофтегмах» они проявляют себя как носители и учителя Божественной мудрости и духовного опыта в тех или иных ситуациях

не только словом, но зачастую, в еще большей степени, делом, то есть жестом, поступком или, наоборот, молчанием и отсутствием действия, а подчас парадоксальным поведением. Данные апофтегмы часто глубоко афористичны по форме и мысли и предназначены для заучивания наизусть с целью последующего размышления над ними и применения в духовной жизни.

Итак, перед нами важный памятник по истории и аскетическому богословию первоначального монашества, занимающий центральное место в традиции восточного монашества [2] наряду с такими текстами, как жизнеописания преп. Антония [3] и Пахомия [4] Великих, «Лавсаик» Палладия Еленопольского, анонимная «История египетских монахов» [5] на греческом и на латинском языках в переводе Руфина Аквилейского и др.

«Апофтегмы отцов», как собрание высказываний и кратких житийных повествований о подвижниках IV–V вв. прежде всего египетской пустыни, сохранившиеся на разных языках, имеют несколько типов, относительно которых среди ученых есть разные точки зрения. В первоначальном виде «Апофтегмы» (предположительно) существовали в устной форме на коптском языке – языке первооснователей египетского монашества. Со временем в связи с ростом монашеского движения в Египте и других странах и привлечением в него все более и более греческого и затем иных элементов эти сказания начинают расширяться и литературно оформляться.

По словам А. И. Сидорова, «указанное двуединство “устно-письменного” начал в традиции древнемонашеской письменности отнюдь не было новшеством, ибо оно частично прослеживается и в античной (а также в древневосточной), и в раннехристианской литературе… Эта связь устного и письменного рельефней и четче, чем где-либо, выступает в древнемонашеской литературе, обретая здесь часто весьма своеобразный смысл и звучание… К этому следует присовокупить, что многие читатели (точнее, “слушатели”), а также некоторые создатели произведений древнемонашеской литературы были людьми “некнижными” и принадлежали к числу восточных народов, традиционно обладающих исключительной памятью. Поэтому некоторые из этих произведений (яркий пример – “Апофтегмы”) создавались, так сказать, устно, хранились в памяти и передавались первоначально устно, лишь позднее запечатлевшись в письменах. Это наложило своеобразный отпечаток на древнемонашескую литературу и вообще на всю культуру древнего иночества как часть древнецерковной культуры. Значительный удельный вес “устного элемента” в этой культуре объяснялся еще и редкостью книг, что, впрочем, нисколько не препятствовало расцвету духовной жизни, являющейся стержнем ее, как всякой подлинно христианской культуры» [6] .

Письменной первоосновой рукописной традиции «Достопамятных сказаний» считается алфавитное собрание на греческом языке [7] (составленное из глав, посвященных тому или иному подвижнику, начиная с первой буквы греческого алфавита альфы (А) – авва Антоний – и заканчивая последней буквой, омегой (Ohm), – авва Ор, всего около 130 имен подвижников, среди которых есть и две женщины: Феодора и преп. Синклитикия), составленное в V–VI вв. Книга содержит в себе около 947 апофтегм или сказаний, изложенных простым языком и повествующих о житиях и подвигах общежительных и отшельнических подвижников начиная с IV в. Впоследствии на основе «Алфавитного патерика» был составлен систематический [8] – по важнейшим аскетическим темам, затрагиваемым в «Апофтегмах».

В представленных повествованиях описывается жизнь и подвиги в основном первых поколений египетских монахов. Изредка добавляются сказания о подвижниках и церковных деятелях иных регионов тогдашней Римской империи (Малой Азии, Сирии и Палестины). Из египетских подвижников представлен прежде всего преп. Антоний Великий – общепризнанный основатель и лидер монашества в целом и египетского и отшельнического в частности, живший в Среднем Египте. Глава о нем содержит 38 апофтегм. Основная часть текста заключает в себе упоминания о тех святых отцах, которые прославились своими подвигами в пустыне Скит, а также в Келлиях и Нитрийской горе – в трех центрах египетской монашеской духовности в Нижнем или Северном Египте в районе Александрии. Напомним, что основателями этих монашеских поселений были: Нитрии – преп. Аммон Нитрийский, Келлий – он же вместе с пришедшим сюда ненадолго по его просьбе преп. Антонием Великим, а Скита – преп. Макарий Великий. Впрочем, на основании «Апофтегм» можно сделать заключение, что некоторые подвижники довольно свободно перемещались по Египту и посещали монастыри преп. Антония Великого (так называемую Внешнюю гору (Писпир, недалеко от Нила) и Внутреннюю гору – невдалеке от Красного моря). Другие известные центры тогдашнего монашества, например общежительные монастыри преп. Пахомия Великого в Верхнем Египте, в наших «Апофтегмах» упоминаются редко, всего лишь три раза. Это свидетельствует о преимущественно скитско-отшельническом происхождении монашеского идеала этого произведения. Общежительный тип монашества в книге упоминается (киновия), но относится ли он к монастырям преп. Пахомия или же к отдельным групповым монашеским поселениям, существовавшим на территории Нитрии и Келлий, – вопрос трудный.

Некоторые из отцов в «Апофтегмах» представлены весьма выпукло, и главы, им посвященные, имеют большой объем, а какие-то отцы упоминаются гораздо реже – всего в 1–3 апофтегмах. Чаще всего упомянуты преп. Арсений Великий (44 апофтегмы), преп. Макарий Египетский (40 апофтегм), преп. Пимен (186 апофтегм), преп. Сисой (46 апофтегм).

Основателем монашества в пустыне Скит был, как мы уже сказали, преп. Макарий Египетский, или Великий. Его непосредственные ученики, ставшие первым поколением скитян, – это аввы Сисой, Аммон, Афре, Исаия, Ор, Паисий, Павел. Во втором поколении мы имеем авв Арсения, Кариона, Захарию, Даниила, Евдемона, Ирона, Исхириона, Исидора, Пафнутия, Порфирия, Силуана, Марка, Зинона, Феону, Феопемпта. В третьем поколении скитян прославились аввы Ахилла, Алоний, Аполлон, Илия, Иоанн Колов, Моисей, Пахон, Птолемей, Серапион, Симеон, Феодор Фермейский, Пимен [9] . После этого произошел предсказанный ранее (например, аввой Моисеем, см.: Моисей, 9–10) упадок Скита и разорение его кочевниками-варварами мазиками в 407 г.

Главные темы, разрабатываемые в этом великом памятнике древнемонашеской письменности, связаны прежде всего с вопросом о спасении: «Содержание древнемонашеской письменности определялось в основном ответами на главный вопрос христианского жития: как спастись? Вокруг этой центральной сотериологической оси сосредотачивались антропологические, нравственно-аскетические и эсхатологические проблемы, диапазон которых был очень широк, а регистры звучания поражают богатством оттенков» [10] . Однако все эти вопросы «преломлялись» через призму аскетизма, аскетического опыта. Причем речь идет об аскетизме, подчас крайнем и труднопонятном для современного читателя, состоящем в редком вкушении крошечного количества пищи и пития, отвержении всяческого комфорта, пребывании в одиночестве наедине с Богом в непрестанных молитвах и псалмопениях, покаянии и плаче о грехах [11] , внимательном проникновении в словеса Священного Писания [12] . С другой стороны, общение иноков между собой происходило по евангельскому закону любви, недаром в книге говорится о гостеприимстве монахов и нередко упоминаются новозаветные «агапы» – вечери любви, устраиваемые в собраниях монахов после богослужений, становившиеся даже предметом уклонения со стороны тех подвижников, которые нисколько не желали отвлекаться от цели своего подвига и рассеиваться умом, спеша обратно в свою келью [13] . Важным оказывается подвиг непрестанного созерцательного молитвенного пребывания с Богом (в особенности см. главы об авве Арсении) и дар рассуждения или различения (диакрисис) [14] . Мы уже упомянули банальную истину о том, что отцы-пустынники в «Апофтегмах» выступают, как правило, в роли учителей. К ним обращаются их ученики или просто нуждающиеся в их совете. Поэтому часто в «Апофтегмах» звучат такие фразы, как «скажи мне слово». Однако нередко также можно встретить там этих учителей в роли учеников, вопрошающих и ищущих научения друг у друга или у более авторитетных отцов. В связи с этим несомненным лейтмотивом произведения оказывается тема послушания [15] , причем идеалом в данном случае является послушание абсолютное и нерассуждающее, вряд ли возможное при нынешнем оскудении духовными наставниками, о чем ярко писал еще в XIX в. свт. Игнатий (Брянчанинов); хотя и в отношении «Апофтегм» следует заметить, что такое послушание не было повсеместным, предоставляя человеку и свободу выбора, и возможность отказа исполнять требуемое.

Кроме того, «Достопамятные сказания» показывают нам яркую и подробную картину быта святых подвижников [16] , их ежедневной напряженной трудовой жизни – исторический «бэкграунд» тогдашней эпохи, выведенный на фоне монотонного пейзажа египетской пустыни.

Впрочем, «Апофтегмы» дают нам и примеры драматической внутренней борьбы подвижников с диаволом и своим падшим естеством. В силу своего – подчас кажущегося – «соблазнительного» излишним натурализмом характера, целый ряд апофтегм (всего 29) и даже «авторских» блоков (аввы Олимпий, Сайо, Сопатр и Херемон) не вошли в дореволюционный русский перевод. Данный факт был обнаружен нами в процессе сверки дореволюционного издания с его греческим оригиналом в 65-м томе «Патрологии» Миня. Мы посчитали справедливым и нужным восстановить картину «Достопамятных сказаний» как литературного памятника в его первоначальном виде.

Итак, как засвидетельствовал цель своего труда неизвестный автор древнего предисловия к этому собранию духовной мудрости блаженных отцов, читающие «да соревнуют им, учатся у них, подражают им те, которые хотят жить по примеру небожителей и желают идти путем, ведущим в Небесное Царство». Данные слова представляются нам исчерпывающим обоснованием необходимости и важности издания и вдумчивого обращения к этому памятнику в любую эпоху, включая нынешнюю, для того, чтобы обновить в себе памятование о жизни древних святых и брать оттуда то, что мы в силах понести, или хотя бы иметь это в виду в нашем уме и сердце в качестве ясного идеала христианского подвижничества, способного оказать сильное воздействие на верующее сознание, что будет весьма полезным для души.