Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2)
Шрифт:
Вскоре мы расселись в амфитеатре Мемориального отсека вперемежку с переодетыми "верняками". Хотя ни на одном из них не было формы, все они выглядели уменьшенными копиями их красного собрата. И так же буравили нас глазами.
Из боковой двери на трибуну взошли вожди и советники. Все, в том числе и "верняки", вскочили с сидений-жердочек и начали бурно рукоплескать. Послышались крики:
– Да здравствует великий Лоор!
– Слава лиге!
А я искал Лоора... и не находил. Несколько раз скользнул взглядом
Нелегко было уловить сходство между ним и воздвигнутыми в его честь колоссами...
Мне стало смешно и горько. Так вот каков на самом деле кумир моей юности!
Я подавился смешком, и сосед-"верняк" взглянул на меня в упор, то ли с угрозой, то ли с недоумением. Его рука, засунутая, как и у других "верняков", в карман, шевельнулась.
Согнав с лица насмешливое выражение, я закричал во весь голос:
– Великому Лоору ура!
А сам подумал:
"Прав был Урм, я снова покривил душой... И это уже не просто пассивная ложь!"
Мой крик подхватили, да так, что стены Мемориального отсека начали вибрировать.
Встал Той, "малый вождь" по идеологии, занявший этот пост после "изгнания" Тиса (я уже встречался с ним, прежде он курировал питание и пару раз появлялся у нас на заводе синтетической пищи).
– Здесь собрался цвет молодых космополитян, начал он напыщенно, - наша надежда и гордость. Это историческая встреча, она знаменует собой начало новой великой революции, совершае-мой по инициативе и под мудрым водительством нашего вождя и учителя - гениального Лоора.
Голос Тоя перешел в пронзительный фальцет, который вот-вот оборвался бы, не выдержав напряжения, если бы не потонул в реве аудитории.
Слушая "малого вождя", я продолжал пытливо рассматривать покрытое старческими морщинами лицо человека, которого большую часть жизни почитал за живого Бога. Сейчас на этом изможденном лице нельзя было прочитать ничего, кроме безразличия и нескрываемой скуки:
"До чего же вы все мне надоели!" - казалось, безмолвно ответствовал Лоор на крики верноподданического восторга.
Какой же я легковерный дурак! Знать, меня не зря преследуют разочарования. И жесточайшее из них - Урм...
Вот он сидит за спиной Лоора, возвышаясь над ним этакой самодовольной глыбой, и вполслуха внимает Тою. А сам, наверное, думает:
"Болтайте, болтайте! Придет мое время, и тогда..."
Что тогда? Смена декораций? Новые монументы на прежних местах? И "да здравствует великий Урм!"?
Интересно, разглядел меня Урм в имитирующей восторг массе? А если да, то как воспринял мое присутствие? Удивился, испугался? Нет, он не таков. Хотя, конечно же, видеть меня здесь ему неприятно...
– Было бы непростительной ошибкой считать, - продолжал тем
"Ого, - подумал я, - да за такие слова прямая дорога в отсек катапульты!"
Очевидно, не мне одному пришла в голову эта мысль, потому что вмиг воцарилась тишина и стали слышны серводвигатели...
– Ближе к делу, - перекрыл их гудение скрипучий голос.
До меня не сразу дошло, что вмешался Лоор: он говорил, не шевеля губами (вот кому, оказывается, подражает Реут!).
– Хотя в основе лооризма...
– продолжал Той, косноязыча от волнения, - неизменная стержневая идея замкнутой системы... единственной... э-э... системы, в которой возможно.... построение... идеального стабильного общества, не подверженного кризисам... ее... э-э... надо рассматривать... рассматривать... в динамическом контексте... понимая под замкнутостью... не состояние, а процесс. И таким образом... э-э...
Ожидая подсказки минисуфлера, он вытер взмокший лоб, еще раз выдавил из себя "таким образом" и, окончательно запутавшись, истошно крикнул:
– Слава горячо любимому... великому... мудрому... Жизни не пожалеем... Ура-а!
Несколько минут под сводами Мемориального отсека гремела овация.
А старец морщился как от боли. У меня шевельнулась мысль:
"Неужели ему неприятны изъявления преданности и любви? Или он знает цену их искренности?"
Но вот вождь привстал и поднял руку. Овация стихла, затем возобновилась с новой силой.
– То, что я скажу, - заговорил Лоор, мгновенно восстановив напряженную тишину, - вызовет шок. Но вы преодолеете его и поможете преодолеть остальным. Потому что верите мне. Потому что преданы Космополису. Потому что хотите приблизить счастливое будущее.
Слова Лоора, очень простые, без намека на красивость, произносимые буднично, без ораторских приемов, тем не менее, гипнотизировали нас. Я поймал себя на мысли, что слушаю с возрастающим вниманием и даже с надеждой: уж теперь-то все изменится и сама наша жизнь станет чище, правильней.
– Космополис обречен. Это говорю вам я, его создатель. Наше жизненное пространство слишком мало, чтобы в его пределах можно было осуществить великий замысел. Теоретически замкнутая система способна существовать сколь угодно долго. Но реальность не всегда вписывается в рамки теории. Медленно, постепенно, от поколения к поколению, мы будем неуклонно деградировать. Если только не совершим качественного скачка в развитии.
Лоор сделал несколько глотков из стоявшего перед ним стакана, обвел нас тяжелым пристальным взглядом, словно хотел удостовериться в эффекте своих слов, и продолжил все так же скрипуче, без интонаций: