Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2)
Шрифт:
7. Прозрение
Мы с Урмом и впрямь подружились. Странно... Что он нашел во мне? В глубине души я сознаю свою заурядность. А Урм - личность, умница, каких мало. Дружить с ним лестно и в то же время както неуютно. Невольно ждешь, что он скажет: "Поигрались, и довольно!"
– Вот заладил: Урм да Урм! Смотри, начну ревновать!
– говорит в шутку Асда.
Но думается, ей по душе эта дружба. Чувствую, что вырос в ее глазах...
Когда мы подходим ко входу в Базу и Урм привычно протягивает "верняку" опознавательный жетон, я всякий раз мысленно
"Слава Космополису, ты арестован!"
Впрочем, судьба Тиса - еще не самое страшное. Над ним ведь был открытый суд, а значит, существовал, пусть теоретически ("Как ты наивен!" - сказала бы Асда), шанс на оправдательный приговор. Иногда же люди просто исчезают без следа: был человек, и нет человека. Мы вдыхаем атомы, совсем недавно составлявшие их тела, не догадываясь об этом...
И я могу исчезнуть бесследно. Особенно, если буду слушать и повторять слова Асды. А я хочу жить. Мечтаю побывать в космосе, но не так, как Тис, а по собственному свободному выбору!
В конце концов, если я ей дорог, она не должна подвергать мою жизнь опасности!
"Расстанься с ней, пока не поздно!" - нашептывает мне малодушие.
Но я знаю, что уже поздно. Я прикипел к Асде и не смогу без нее жить. Хоть бы Урм вооружил мое мятущееся сознание новыми аргументами, которые восстановят веру в Лоора и помогут пере-убедить любимую...
Вот, оказывается, почему я сблизился с Урмом! Ищу в нем спасения от Асды! А ведь думал, что дружу бескорыстно...
Урм... Теперь я настолько поверил в него, что все чаще начал задавать вопросы из тех, что могут дорого обойтись. Но далеко не всегда получал прямой ответ: видимо, ко мне он все еще относится с настороженностью. Раньше, когда я сам темнил, это не бросалось в глаза, хотя не однажды слышал: "как-нибудь в другой раз", "еще не время", "после поговорим".
Сегодня впервые удалось вызвать Урма на откровенность. Я посетовал, что не стал исследователем космоса.
– Вероятно, в моем досье были низкие баллы, нам же не сообщают результаты тестов!
– Ерунду говоришь, - отозвался Урм с непонятным раздражением.
– Родители у тебя не те, вот в чем дело!
– Как не те...
– опешил я.
– Мне же позволили родиться, значит...
– Ровным счетом ничего не значит! Вероятностная выборка, и только!
– Вероятностная? А генные спектры?
Урм рассмеялся, но смех был грустным.
– Славный ты парень, Фан!
– Да ну тебя... Как же все-таки насчет родителей... Мы же вообще не знаем, кто они...
– Зато родители знают, кто их дети. Вернее, некоторые родители.
– Ну и что?
– А то, что от положения родителей зависит карьера детей.
– Значит, и Реут...
– Не продолжай! Ты и так узнал слишком много.
– А как же всеобщее равенство?
– с горечью спросил я.
– Ты или слишком наивен, дорогой Фан, -
– Глуп?
– Прикидываешься простачком.
– Не прикидываюсь!
– Тогда пора повзрослеть.
– Ты играешь со мной в прятки, - обиделся я.
– Думаешь, не вижу? Если я безнадежный дурак, то какого... На что я тебе со своей дремучей наивностью, которую с трибуны ты сам же столько раз объявлял верностью идеалам, твердостью идейной позиции?
– У тебя чистая душа, Фан, - прочувственно сказал Урм. Это сейчас редкость. Прости, если обидел. Знай, я считаю за честь быть твоим другом.
Слова Урма меня растрогали. И все же я не удержался от щекотливого вопроса:
– А своей карьерой ты тоже обязан родителям?
Я думал, что Урм будет отрицать это, но ошибся.
– Именно так, - подтвердил он.
– Я долго не подозревал, в чем причина моего взлета. Тешил самолюбие, мол, оценили мои способности... И знаешь, кто просветил меня?
– Ну?
– Наш вождь и учитель.
– Лоор?
– не веря ушам, переспросил я.
– Не может быть...
– Еще как может!
– положил конец моим сомнениям Урм.
– А я-то был уверен, что он не подозревает о злоупотреблениях!
– Лоор их вдохновитель.
– Послушай, Урм, - встревожился я.
– Что будет, если "верняки" узнают о нашем разговоре?
– Они уже знают. Здесь повсюду подслушивающие устройства.
– Тогда мы оба погибли...
– Не бойся, - успокоил Урм.
– "Верняки" слышат безобидную болтовню, которую я записал заранее.
И тотчас зазвучал мой собственный голос:
"Синтезировать пищу не так просто. Ведь она должна иметь стандартный вкус. Существует около трехсот вкусовых эталонов, и нужно обладать исключительно высокой восприимчивостью, чтобы в процессе дегустации безошибочно установить соответствие продукта..."
– Достаточно?
– спросил Урм.
– Но я этого не говорил!
– А мог бы сказать?
Я задумался.
– Да, пожалуй. Но как ты...
– Синтезируют не только пищу. Можно синтезировать речь, неотличимо имитировать живой голос.
– Никогда бы не подумал!
– Да уж, изрядно фантазии от меня потребовалось, чтобы угодить взыскательным вкусам "верняков", - потер руки Урм. Между прочим, это их излюбленный прием, они часто к нему прибегают, чтобы опорочить неугодных людей. Но им и в головы не придет, что я его позаимствовал.
– Кто ты, Урм? Функционер, историк, а может, еще кто-нибудь? Я ведь до сих пор тебя по-настоящему не знаю. Расскажи о себе. Или все еще не доверяешь?
– Если бы не доверял...
– Тогда в чем же дело? Я вижу: тебе трудно. Хочу помочь, а как это сделать, не представляю.
– У нас еще будет принципиальный разговор. Обо мне. О тебе. О нас, - улыбнулся Урм.
– долго ждал, пока ты прозреешь. Наберись терпения и ты.
– И что затем?
– буркнул я недовольно.
– Увидишь. Главное, ты прозрел.