Алхимик
Шрифт:
— А этих двоих — сдать под склянку!
— Дайте воды!
Деревянная плошка со стуком ударяется в запертую дверь. Снаружи слышится недовольный окрик, но не больше. Хорст ворочается в гамаке, что-то невнятно бормоча. Его спокойствию можно позавидовать — старый матрос уверен, что их скоро отпустят. Сол эту уверенность не разделяет.
— Зачем шуметь? — раздается из темноты каюты голос. Эд оборачивается. Каюта разделена деревянной решеткой, за которой можно разглядеть силуэт худого, невысокого мужчины.
— Разозлите
Республиканец. Офицер, судя по сдержанному тону и приличному знанию языка. Сол вглядывается в фигуру. Мужчина, делает шаг к решетке. Слабый луч света, падающий от дверной щели, освещает его. Темные, вьющиеся волосы, длинный, заостренный, нос, густые брови, широкий, безгубый рот, похожий на хирургический надрез. На плече — поблекшее золото эполета. Бывший капитан «Кровавой десницы»!
— Я устал и хочу спать, — говорит он спокойно. — Не шумите, прошу.
— Excusez moi, — французского Сол почти не знает, к тому же нет гарантий, что республиканцы — это здешний аналог французов. Но уж больно узнаваем акцент. — Je ne veux pas vous dИranger. Essayez d'Йtre plus silencieux.
— Не утруждайтесь, — улыбается капитан. — Ценю ваше старание, но вижу, что мой язык для вас малознаком. Вы не альбониец? У вас выговор урски.
— Да, — кивает Сол, про себя отмечая новое слово. Кажется, Алина не упоминала этот народ… Жаль, ее дневник остался в Олдноне.
— Лучше спите, как ваш друг, — советует республиканец. — Скоро вас выпустят.
Эд замирает. Странные слова. Особенно от человека, сидящего взаперти.
— Вы не можете этого знать.
Капитан слегка качает головой.
— Могу. Вас отпустят, когда пропадет еще матрос. А он пропадет. Скоро.
Он отступает в тень, так, что различим становится только его силуэт. Эд стоит неподвижно, стараясь отогнать тревогу. Щелкает замок, яркий свет на мгновение ослепляет.
— Эй, ты, рыжий! Давай на выход!
Щурясь от яркого солнца, Сол выходит на шкафут. Два морпеха становятся позади него, ружья наготове, байонеты пристегнуты.
— Капитан Данбрелл хочет тебя видеть, — поясняет один. — Давай, шагай.
Вахтенные матросы провожают конвой тяжелыми, подозрительными взглядами. Кажется, весть о пропаже Дилнвита уже облетела команду, и все видят в странном чужаке ночного убийцу. И хорошо, если убийцу, а не дьявола-колдуна. Шарс, когда Сол проходит мимо, суеверно сплевывает через плечо, другие отворачиваются, стараясь не смотреть в глаза.
В капитанской каюте за большим столом сидят Данбрелл и Паттерли. Морпехи, остановив Сола в шаге от стола, выходят, закрыв за собой дверь. Офицеры молча разглядывают стоящего перед ними. Паттерли выглядит плохо — темные круги под глазами, щеки впали, заросли пегой с проседью щетиной. Данбрелл кажется прямой противоположностью — гладко выбрит, угловатый подбородок выпячен вперед, глаза прищурены, на губах — легкая улыбка превосходства и высокомерия.
— Матрос Сол, что
Сол смотрит прямо на капитана — в блестящие щелочки-глаза.
— Ничего, сверх того, что уже рассказал лейтенанту Паттрели, сэр, — произносит он ровным тоном. — Дилвинт на секунду пропал из виду, а когда мы стали искать его, то не смогли найти.
Лейтенант сжимает лежащую на столе ладонь в кулак — так что суставы хрустят.
— И это все? — невозмутимо интересуется Данбрелл. Сол кивает:
— Так точно, сэр.
— И никого больше на палубе вы не видели?
— Ну почему не видели? Видели, — Сол кивает в сторону Паттерли. — Господин лейтенант нес вахту на квотердеке. Морпехи сторожили бак. Еще трое или четверо матросов были на мачтах, но в тот момент они были проверяли паруса и не могли видеть нас… сэр.
Данбрелл кивает в такт словам Сола, с тем же выражением превосходства.
— Мистер Паттерли, — говорит он, когда матрос замолкает, — вы не могли бы оставить нас ненадолго?
Лейтенант бросает на Данбрелла удивленный взгляд, но приказ не оспаривает.
— Как будет угодно, господин капитан.
Он поднимается и выходит, наградив Сола колючим, злым взглядом. Эд невозмутимо смотрит прямо перед собой, поверх головы капитана, куда-то сквозь мутные кормовые окна. Дверь за лейтенантом захлопывается. Данбрелл выдерживает паузу. Вскоре снаружи доносятся командные выкрики Паттерли, сгоняющего злость на первых попавшихся матросах. Сол рассматривает паука, поселившегося в дальнем углу под потолком. Паук большой, лимонно-желтый в черную полоску, с огромным брюшком и маленькой головогрудью, тонкими и длинными лапками. Интересно, местный уроженец или прибыл из других широт?
— Я еще раз спрошу, мистер Сол: вы видели убийцу Дилнвита? Предлагаю вам хорошо обдумать свой ответ, — голос Данбрелла меняется, становясь почти угрожающим. — От него многое зависит. Продолжите отпираться — отдам вас под трибунал как убийцу. Вас повесят в этом же порту, и ни одна душа не будет знать, где ваша могила. И плевать, виноваты вы или нет. «Десницу» заберут у меня через неделю, максимум две — и темной матросне станет уже все равно, проклята она или нет.
Сол спокойно продолжает смотреть поверх головы капитана.
— За чем же дело стало, сэр?
Данбрелл поднимается, их взгляды встречаются.
— У меня есть свои причины найти истинного убийцу. И по твоим глазам, чужак, я вижу — ты его знаешь. Знаешь ведь?
Сол улыбается краешком рта. Вот как поворачивается дело! Он слега опускает голову, рассматривая лицо собеседника. Маска показного спокойствия почти спала с Данбрелла. Похоже, эти дни дались ему не легче, чем Паттерли. Не удивительно…
— Я знаю, что это за причины, — произносит Эд размеренно и спокойно. — Вы теряете авторитет. Команда перестает уважать вас. А это может плохо кончиться, сэр. Мятежом, например. И если вас не убьют свои же матросы, то потом Адмиралтейство разжалует, так ведь?