Алхимик
Шрифт:
— Все живы? — дрожащим голосом спросил он и, не дожидаясь ответа, повернул зеркало заднего вида, чтобы лучше видеть салон.
Его сестра распласталась на широком кожаном сиденье, положив голову на колени Скетти. Воительница вытирала ей лоб тряпицей, оторванной от своей майки. Софи была бледна как смерть, и глаза ее под закрытыми веками быстро двигались, как будто ей снился ужасный кошмар. Скетти поймала взгляд Джоша и улыбнулась, пытаясь его подбодрить.
— Все будет хорошо.
— Вы можете что-нибудь сделать? — требовательно спросил Джош у Фламеля, сидящего рядом.
Мальчик совершенно перестал понимать, как ему относиться к алхимику.
— Не могу, — устало ответил Фламель. — Ей просто надо отдохнуть.
Да и сам Николя выглядел измученным. Его одежда была перепачкана в грязи и, кажется, еще и в крови. В волосах застряли птичьи перья, и все руки были в царапинах.
— Пусть выспится, а когда проснется, будет как огурчик. Обещаю.
Джош кивнул и сосредоточился на дороге, не желая больше разговаривать с алхимиком. Он сильно сомневался, что с его сестрой действительно все будет в порядке. Он видел, как Софи посмотрела на него — пустым, незнакомым взглядом. Она его просто не узнала. Джош слышал голос, вылетевший из ее уст. Этот голос тоже был не ее. Его сестра, сестра-близнец, изменилась раз и навсегда.
Они доехали до указателя «Милл-Вэлли» и свернули налево. Джош понятия не имел, куда ехать. Он просто хотел убраться подальше от царства теней. Впрочем, нет: он хотел домой, хотел вернуться к нормальной жизни, забыть о том, как наткнулся на объявление в университетской газете, которую принес домой отец: «В книжный магазин требуется помощник. Нам нужны не читатели, нам нужны работники».
Он послал свое резюме, и спустя несколько дней его пригласили на собеседование. Софи в тот день нечего было делать, и она составила ему компанию. Чтобы скоротать время, она зашла выпить чашечку чая с молоком в кофейню через дорогу. А когда Джош вышел из «Книжной лавки», сияя как медный таз оттого, что его приняли на работу, Софи уже получила место в «Кофейной чашке». Они будут работать по соседству, вот здорово! Так и было — до вчерашнего дня, когда началась вся эта катавасия. Даже не верится, что это произошло только вчера! Джош снова посмотрел в зеркало на Софи. Теперь она спокойно спала и лежала совсем неподвижно. Джош с облегчением отметил, что ее щеки порозовели.
Что же сделала Геката? Нет, правильнее будет спросить: что сделал Фламель? Все ниточки тянулись к алхимику. Это он во всем виноват. Богиня не хотела пробуждать магическую силу близнецов, потому что понимала опасность этого. Но Фламель настоял на своем, и из-за него царство Гекаты подверглось нападению, а сестра стала для Джоша чужим человеком.
Когда Джош начал работать в книжном магазине на человека, который называл себя Ником Флемингом, у него сложилось мнение, что это человек со странностями, немного чудаковатый. Но, узнав его лучше, Джош проникся к нему искренней симпатией и даже стал восхищаться им. Фламель обладал всеми качествами, которых не хватало отцу Джоша. Он был веселый и интересовался всем, что было интересно мальчику. Он знал практически все и обо всем. А отец Джоша Ричард был по-настоящему счастлив лишь тогда, когда стоял перед полной аудиторией студентов или закапывался по колено в грязь.
Флеминг был не такой. Если Джош цитировал фразочки Барта Симпсона, Флеминг отвечал цитатами Граучо Маркса и пускался в размышления о фильмах братьев Маркс. [33] Они оба очень любили музыку, хотя вкусы у них были разные: Джош рассказал Нику о «Грин дей»,
33
Знаменитое комедийное трио: Граучо, Чико и Харпо Маркс. Прозвища братьев (Граучо — Ворчун, Чико — Малыш, Харпо — Болтун) соответствовали их постоянным маскам. Они широко использовали грубоватые шутки, веселую импровизацию, экстравагантные трюки (глотали телефонные трубки, ломали в щепки мебель). После дебюта на Бродвее снялись в ряде популярных комедий, известных агрессивным юмором.
Со временем Джош начал воспринимать Флеминга как старшего брата, о котором всегда мечтал. А теперь этот человек его предал.
Получается, он врал Джошу с самого начала. Его даже не звали Ником Флемингом. И где-то в душе у Джоша назревал неприятный вопрос. Не повышая голоса и не отрывая глаз от дороги, он спросил:
— Вы знали, что все так и произойдет?
Фламель откинулся на спинку сиденья и повернулся к Джошу, обеими руками держась за ремень безопасности. Лицо алхимика скрывалось в тени.
— Произойдет что? — осторожно уточнил он.
— Послушайте, я уже не ребенок! — вспылил Джош. — Не надо со мной так разговаривать!
Софи на заднем сиденье забормотала что-то во сне, и мальчик понизил голос:
— Разве ваша бесценная книга не предсказывала этого?
Краем глаза он заметил, как Скетти заерзала на сиденье, и понял, что она придвинулась ближе, чтобы услышать ответ алхимика.
Прежде чем ответить, Фламель выдержал долгую паузу. Наконец он заговорил:
— Для начала ты должен кое-что узнать о «Книге чародея Авраама». — Он заметил, что Джош открывает рот, и поспешно сказал: — Дай мне закончить. Я всегда знал, что Кодекс — очень древняя книга, хотя и не подозревал насколько. Вчера Геката сказала, что уже жила в те времена, когда Авраам создал книгу, и было это по крайней мере десять тысяч лет назад. Тогда мир был совсем другим. Согласно всеобщим представлениям, человек появился в каменном веке. Но в действительности все было иначе. Древняя раса правила землей. Мифология и легенды хранят обрывки истины. И если им верить, древние умели летать, строили суда, чтобы пересекать океаны, могли управлять погодой и довели до совершенства процесс, который сейчас называется клонированием. Другими словами, им была доступна наука столь обширная и универсальная, что ее можно назвать магией.
Джош покачал головой. Это уже слишком…
— И пока ты не сказал, что все это притянуто за уши, просто задумайся о том, чего добилось человечество за последние десять лет. Если бы кто-то сказал вашим родителям, что они смогут носить в кармане целую музыкальную библиотеку, разве они бы поверили? Теперь у нас есть телефоны с большей вычислительной мощностью, чем та, с какой запускали первые ракеты в космос. У нас есть электронные микроскопы, которые могут разглядеть отдельные атомы. Мы запросто лечим болезни, которые всего пятьдесят лет назад считались смертельными. И перемены происходят все быстрее. Сегодня мы можем делать то, что твои родители посчитали бы невозможным, а дедушки и бабушки назвали бы промыслом дьявола.