Алхимик
Шрифт:
Мельком глянув в зеркало заднего вида, Джош неожиданно заметил на себе взгляд Скетти.
— Я думал, вы спите, — негромко сказал он.
Софи, которая спустя несколько часов пути перебралась на пассажирское сиденье рядом с братом, спала, свернувшись клубочком, а Фламель блаженно посапывал под боком у Скетти.
— Я не нуждаюсь в сне, — просто ответила воительница.
На языке у Джоша вертелось много вопросов, но он задал только один:
— Вы знаете, куда мы едем?
Она наклонилась,
— Поезжай прямо мимо почтамта — это здание с башенкой, а потом поверни направо после Либби-парка на Фокс-стрит. Там где-нибудь припаркуйся. — Она кивнула влево, где под арками уютно устроились магазинчики. — А мы пойдем туда.
— Там живет ваша бабушка?
— Да, — хмыкнула Скетти.
— И она правда ведьма?
— Не просто ведьма. Она самая первая ведьма.
— Как ты? — спросила Софи.
Она стояла на тротуаре и потягивалась, приподнявшись на цыпочки и выгнув спину. В шее у нее что-то хрустнуло.
— Вот здорово… — блаженно пробормотала девочка, закрыла глаза и подняла лицо к солнцу, которое до сих пор висело высоко в безоблачном голубом небе.
— Это я у тебя должен спросить, как ты, — ответил Джош, вылезая из машины.
Он тоже зевнул и потянулся, разминая шею.
— Больше я за руль не сяду. — Дальше он заговорил почти шепотом: — Рад, что у тебя все хорошо… Ведь у тебя все хорошо?
Софи похлопала его по плечу.
— Да вроде.
Фламель выбрался из машины и захлопнул дверь. Скетти спряталась от солнца в тени какого-то деревца. Она достала откуда-то из глубин кармана маленькие солнечные очки с зеркальными стеклами и нацепила на нос. Алхимик пристроился рядышком, и Джош включил сигнализацию. Машина пискнула и подмигнула фарами.
— Надо поговорить, — произнес Фламель вполголоса, хотя вокруг никого не было.
Он взъерошил коротко стриженные волосы, и между пальцами осталось несколько волосков. Фламель озадаченно уставился на них, а потом отряхнул руки. На его лице отпечатался еще один год жизни, и морщины в уголках глаз и рта стали чуть глубже.
— С человеком, к которому мы идем, может быть… — Он помолчал и закончил: — Нелегко.
— Кому ты это говоришь! — проворчала Скетти.
— Что значит «нелегко»? — насторожился Джош.
После всего пережитого «нелегко» могло значить все, что угодно.
— Она своенравная, капризная, сварливая… И это еще когда у нее хорошее настроение, — сказала Скетти.
— А когда плохое?
— В одном городе с ней лучше не находиться!
Джош ничего не мог понять.
— Тогда зачем мы едем к этой женщине?
— Потому что так велела Перенель, — терпеливо ответил алхимик, — и потому что эта женщина — владычица воздуха и может обучить Софи основам
— От чего? — испуганно спросил Джош.
— От себя, — будничным голосом сказал Фламель и зашагал обратно к Оджаи-авеню.
Скетти вышла из тени и догнала его.
— Жаль, что я не взяла солнцезащитный крем. Быстро обгораю на солнце, — проворчала она на ходу. — Утром вы ужаснетесь, когда увидите меня в веснушках!
Джош посмотрел на сестру. До него начинало потихоньку доходить, какая большая пропасть теперь отделяет их друг от друга.
— Ты поняла, о чем они говорят? Как это — защитить тебя от тебя? Что это вообще значит?
— Кажется, я знаю, — нахмурилась Софи. — Вокруг меня все такое… шумное, яркое, резкое, насыщенное. Как будто кто-то прибавил громкость. Все ощущения сразу обострились. Ты бы не поверил, что я способна услышать.
Она ткнула пальцем в видавшую виды красную «тойоту», которая медленно катилась по дороге.
— Женщина в этой машине болтает по телефону с матерью. Она говорит, что не хочет рыбу на ужин.
Она указала на грузовик, припаркованный во дворе на противоположной стороне улицы.
— Там на задней стороне есть наклейка. Хочешь, скажу, что на ней написано?
Джош прищурился. Он даже не мог прочитать табличку с номером.
— Когда мы сегодня завтракали, вкус еды был настолько сочным, что меня чуть не вырвало. Я могла отличить каждый кристаллик соли в сэндвиче. — Софи нагнулась и подняла с земли лист палисандрового дерева. — Я с закрытыми глазами могу нащупать все жилки на этом листе. Но знаешь, что хуже всего? Запахи!
Она многозначительно покосилась на брата.
— Эй…
Едва вступив в пору юношества, Джош перепробовал все дезодоранты, какие только продаются в магазинах.
— Да не только твои, — улыбнулась Софи, — хотя тебе действительно стоит поменять дезодорант и сжечь носки. Вокруг полно запахов, везде одни запахи! Жутко пахнет газом, раскаленной резиной, жирной едой, даже эти цветы пахнут приторно!
И тут девочка заплакала. Она остановилась посреди улицы, закрыла лицо руками и жалобно зарыдала.
— Я так больше не могу, Джош! Не могу больше! Это невыносимо! Меня тошнит, в голове гудит, глаза опухли, в ушах звенит, в горле скребет…
Джош неловко попытался приобнять сестру, но она оттолкнула его.
— Не надо, не прикасайся! Я не вынесу этого!
Джош попытался найти какие-то слова, но не смог ничего ни сказать, ни сделать. Он чувствовал себя совершенно ни на что не годным, абсолютно беспомощным. Софи всегда была такой сильной, умела держать себя в руках. Он часто обращался к ней, когда ему было тяжело. Сестра всегда знала, как помочь.