Алхимистика Кости Жихарева
Шрифт:
Зато потом начинаются басни:
Как поехал он по синю морю,Воротил он в Золоту Орду…Какая такая Орда на Балтийском море? Или басурмане уже и Швецию с Норвегией… того?
И становится понятно, что хоть сложена былина в Новгороде, но пересказана явно не новгородцем. Этот сказитель другой «загранки», кроме Орды, и представить не может, да ещё и путает Волхов с Волгой…
Потом у нашего Садка (всё верно, имя это склоняется) начались неприятности
Но есть и другой вариант былины: Садко (тот самый, который пришёл с Волги) скупил-таки все новгородские товары вплоть до битых горшков включительно!
Ну, это присочинил явный недоброжелатель вольного города. Московский пропагандист того времени…
Да, в ещё одном изводе былины очень современный финал:
И тут Садко-купец богатый гостьСо всех кораблей в таможню положилКазны своей сорок тысячей,По три дни не осматривали.За три-то дня весь нерастаможенный товар на берег можно перетаскать!
А вы говорите – коррупция, коррупция… Традиция!
Вас вызывает Буслай
…Нил Филимонов по прозвищу Джульверн закончил свои расчёты и отложил в сторону калькулятор на солнечной батарее.
– Для того чтобы заработать необходимую сумму, Косте придётся вкалывать грузчиком на новгородском буяне двадцать восемь лет, семь месяцев и три недели. Ну допустим, что меня, чужака, примут в качестве писаря-счетовода, хотя такие должности только для своих. Срок сократится, но незначительно. Ведь нам придётся платить за ночлег и еду. Даже если мы поселимся в посаде у одинокого бедного старичка и даже при здешней дешевизне контрабандных продуктов. Потом мы обзаведёмся семьями, пустим корни и раздумаем возвращаться…
Костя аж взвился:
– Какие такие корни? Жихаревы своих не бросают! Сто пудов вернёмся! Даже двести!
Ботан грустно улыбнулся.
– Вернёмся не мы, – сказал он. – Вернутся двое неизвестных граждан без документов и определённых занятий, с окающим выговором и с небольшим мешочком золотых монет. Мешочек, ежу понятно, бесследно пропадёт со склада вещественных доказательств. А нам придётся давать признательные показания…
– Какие показания, дурилка? У нас же всё будет по чесноку!
– Нас попросят по чесноку показать, где мы, два бомжа в карнавальных прикидах, закопали тела невинно убиенных несовершеннолетних Жихарева Константина Ивановича и Филимонова Нила Эдуардовича, за которых себя выдаём. Если попадётся хороший адвокат, отделаемся пожизненной психушкой…
Костя подумал-подумал – и в ошеломлении кивнул. Потому что в нашем правовом пространстве по-другому быть просто не могло.
– Мы никакие не попаданцы, – вздохнул он. – Мы пропаданцы!
Друзья сидели друг против друга за столом в небольшой чистенькой гостиничной комнате, которую ботану удалось снять за приемлемую цену.
– Вот ты смеялся, когда я тебя всю мелочь из копилки выгрести попросил, – сказал Филимонов, когда они без проблем поселились. Необычная одежда путников не смутила новгородцев – тут и не таких видали! – Куда, мол, они за рекой годятся! – продолжал Нил. – А вон как хорошо на меняльном дворе пошли!
– Ты и меня удивил, – сказал Колобок. – Ведь ваши монеты не золото и не серебро, а так, не пойми что…
– Э, – сказал Джульверн. – Я исходил из того, что всякий меняла поневоле коллекционер-нумизмат. Должно же быть и у делового человека какое-то увлечение! Наверняка они откладывают для себя редкие экземпляры. А реже монет Российской Федерации здесь быть не может! Чеканка высшего качества, да ещё насечки по ребру!
– Надо вернуться, собрать все оставшиеся в доме деньги и разменять! – воскликнул Костя.
– А вот тогда российским денежкам выйдет полная инфляция, – сказал Филимонов. – Менять их надо небольшими партиями и желательно в разных городах…
– Причём до поры, – мрачно заметил Колобок. – Где-нибудь наверняка подвернётся бдительный изувер и завизжит: «Это дьявольские деньги! Человеческие руки не в силах выполнить такую тонкую работу!» Сами-то менялы, ясное дело, ни во что не верят, но среди их клиентуры…
Во всяком случае, стало понятно, что в былинном Новгороде можно продержаться несколько дней под крышей и с хозяйским столом. А продукты в рюкзаке решили приберечь на всякий случай…
Старшина новгородского буяна (так на Руси ещё в начале прошлого века называлось место разгрузки судов) поглядел, как Костя подбрасывает и ловит две дубовые колоды, – и сказал:
– С дорогой душой беру тебя, отрок! Медную денежку в день уж как-нибудь от себя оторву! Работают у нас от первого света до последнего, а всё остальное время – спи-отдыхай али буянь по кружалам с товарищами!
(Ясно, откуда появился глагол «буянить»?)
– Денежку в день своей кошке будешь платить за мышиную охоту, дядя, – сказал ботан, выступивший в роли продюсера Кости. – Мой клиент в этом… а, во Пскове, чистую гривну серебра подённо получал!
– Так и оставался бы во Пскове, – сказал староста и скривился: Псков был давним соперником Новгорода.
– Прослышали мы, – сказал Филимонов, – что новгородские хозяева не чета псковским скобарям – богатые и щедрые!
– Оно, конечно, верно, – проокал староста, – только гривну в день даже веденецкий дюк никому не платит и сам не получает!
– Это пахан здешний, что ли? – тихонько спросил Костя.
– Это дож Венеции, – так же тихо ответил ботан, а в полный голос потребовал: – Набросить надо бы, хозяин! Детский труд эксплуатируешь – за это по головке не погладят! Да ещё педофилию приплюсуют!
От таких страшных слов староста закатил глаза, пошевелил усами, пятернёй расчесал бороду…
– Ладное дитятко! Добро, по тароватости своей удвою плату: уж больно молодец дороден!
– Я худею! Но мы обдумаем ваше предложение, – с превеликим достоинством сказал Филимонов. – Завтра тоже день будет…