Алхимия иллюзий

Леонтьев Антон

Вика вздохнула, а Игорь, купив ей мороженое, сказал:

– Но это не значит, что на него нет управы. Потому что сколько веревочке ни виться… Да, с правовой точки зрения его подкузьмить невозможно, по крайней мере, в данный момент. Но зато с медицинской!

Он торжествующе замолк, а когда они от набережной удалились в парк, продолжил:

– То, что он делает, может быть, все очень изощренное и хорошо продуманное, но напрочь сумасшедшее. Поэтому неудивительно, что он состоит на учете в психиатрическом диспансере, более того, еще ребенком он провел много времени

в особой психиатрической больнице в соседней области. Дядя пока что не смог выяснить, что к чему, однако он не оставляет надежды. Я же узнал имена нескольких врачей, которые наблюдали Титова, и обратился к ним. Один меня сразу отшил, другая элементарно не отозвалась, еще один на пенсии и колесит по стране. Но я тебе клянусь, Вичка, что мы его дожмем! Потому что если узнать, что у него за диагноз, и пригрозить шизоиду или предать это огласке, или сделать так, чтобы он надолго, а то и навсегда оказался в психушке, то ему придется прекратить преследовать тебя.

Доедая мороженое, Вика ответила:

– Он и так прекратил. Может, оставить его в покое?

Игорь упрямо мотнул головой:

– Вичка, нет, нельзя. Я тут говорил с одним местным аспирантом-психиатром – такие типы, как Титов, очень и очень опасны. Они не ведают границ и в итоге могут учинить такое, что затронет всех. Его надо изолировать от общества. Тем более сама посуди, если он кокнул своих собственных родаков, а также соседей, которые, так сказать, под руку подвернулись, то что еще можно ожидать от такого урода?

Вика не нашлась что ответить. Если эти страшные предположения верны, то Виктора действительно требуется изолировать от общества, причем как можно скорее.

– Мой дядя-милиционер и пожаром тоже займется. Потому что, скажу по секрету, они исходят из версии поджога. И точно: поджог шизоид и организовал! Хочешь еще мороженого, Вичка?

Вика покачала головой, она думала о том, что для того, чтобы убить собственных родителей, а также прочих невинных людей, не переживая о них совершенно, и все ради того, чтобы въехать в квартиру к объекту своего обожания, надо было быть очень больным человеком.

Вернее, очень больным монстром.

Вечер завершился очень приятно – после долгих обжиманий на лавочке в парке Игорь проводил Вику до подъезда. Она, уже открыв дверь, вдруг заметила на обратной стороне дороги знакомую фигуру.

Виктор Титов?

Но в сгущающихся сумерках Вика могла запросто и ошибиться. Бегом поднявшись по лестнице наверх, она заперлась у себя в комнате и долго слушала музыку. Была уже глубокая ночь, когда она, подойдя к торшеру, стоявшему у окна, выключила его, так как намеревалась лечь спать, – и замерла.

Да, на этот раз не могло быть никаких сомнений: напротив ее окна, около мигающего светофора, застыл, подобно изваянию, Виктор Титов. В руках у него что-то было, и Вика вдруг отшатнулась – это нечто походило на…

Фотоаппарат? Да нет же, прибор ночного видения! Такие показывали в западных триллерах и приключенческих фильмах.

Вика вдруг вспомнила, что она в лифчике и трусиках. И вдруг произошло самое ужасное – Титов поднял руку и приветственно ей помахал.

То есть он не только не пытался скрыть то, что ведет за ней наблюдение, но еще и всячески заострял на этом внимание.

А потом он поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем.

Как ошпаренная Вика отскочила от окна, так и не погасив торшер. Опустившись на ковер и прижавшись к дивану так, чтобы ее точно нельзя было увидеть с улицы, она беззвучно зарыдала.

И отчего этот… этот шизоид не оставит ее наконец в покое? Он же обещал! Рука Вики потянулась к телефону – позвонить в милицию? И что сказать: что ученик ее же школы, из параллельного класса, наблюдает за ней в прибор ночного видения?

Или позвонить Игорю и пожаловаться ему? Все закончится тем, что Игорь, обуреваемый праведным гневом, набьет Титову морду.

Вика решила никому не звонить. Натянув халат, она осторожно подошла к торшеру, все еще ожидая, что Титов ведет наблюдение.

Но нет, около светофора никого уже не было. Радостно вздохнув, Вика быстро выключила торшер, а потом затянула плотные шторы. Лежа в постели, она чувствовала, что ее знобит и на глаза снова наворачиваются слезы. Если так будет продолжаться и дальше, то она превратится в истеричную особу, которая боится собственной тени.

Наверное, идея сделать так, чтобы Титова заперли в тюрьму или хотя бы в психиатрическую больницу, причем заперли на долгий срок, а еще лучше навсегда, не так уж и плоха.

– Он что, наблюдал за тобой в прибор ночного видения? – взревел Игорь, которому Вика упорно не хотела поведать о малоприятном происшествии, однако не выдержала расспросов и рассказала обо всем.

– Да, но потом он быстро исчез, и все было в порядке, – пролепетала Вика, кляня себя за то, что поддалась секундной слабости и снова вовлекла Игоря в происходящее.

– На этот раз он перешел границы дозволенного! – заявил молодой человек, поднимаясь из-за столика в кафе «Слоненок», в котором они сидели в центре города. – Извини, Вичка, мне пора.

Вцепившись в руку любимого, Вика запричитала:

– Нет, прошу, не надо никаких непродуманных действий, Игорек!

– Кто сказал, что они будут непродуманные? – осклабился он. – Вичка, девочка моя, неужели ты сама хочешь, чтобы это так продолжалось? Правильно, не хочешь. Да и если на то пошло – этот тип болен, ему нужна профессиональная медицинская помощь. Ты же не хочешь, чтобы он страдал?

Вика, все еще удерживая руку Игоря, произнесла:

– Поклянись, что не будешь его бить!

– Да я его и пальцем не трону! – заявил с легкостью Игорь. – Клянусь!

И, поцеловав Вику, он исчез из кафе.

Утром Вику разбудил телефонный звонок, и Игорь доложился:

– Проблема решена, Вичка! Мы провели с шизоидом воспитательную беседу.

– Ты же поклялся, что и пальцем его не тронешь! – воскликнула Вика, на что Игорь невозмутимо ответил:

– Я и не трогал, Вичка. Другие трогали. А мы обговаривали только мое невмешательство…