Али и Нино
Шрифт:
У этих скал в полнолуние собираются шакалы и степные волки и, задрав к небу морды, воют, как собаки, чующие покойника. Быть может, в Луне они видят покойника. Поразительно в собаках это чутье на смерть. Они начинают выть, когда человек еще жив, словно предчувствуют, что смертный час его близок. А ведь собаки одной породы с волками, которых Энвер паша привел на Кавказ. Как и мы, подданные Российской империи...
Я несся по бескрайней степи. Рядом, не отставая от меня, скакал отец. Он сидел в седле, низко склонившись к самой гриве коня, и походил на мифических кентавров.
–
– хрипло крикнул я.
– Сафар хан, мне надо поговорить с тобой.
По имени я называл отца только в исключительных случаях.
– Говори на скаку, сынок. Когда всадник сливается с конем, и говорить легче.
Не издевается ли отец надо мной? Я стал немилосердно хлестать коня плеткой. Отец удивленно поднял брови, легким движением послал своего коня вперед. Мы снова оказались рядом.
– Слушаю, сынок, что ты хотел сказать?
В его голосе мне послышалась насмешка.
– Я хочу жениться, Сафар хан.
Наступило долгое молчание. Только ветер бил в лицо и свистел в ушах.
– Я построю тебе дом на берегу моря, - ответил, наконец, Сафар хан. Я приглядел одно замечательное местечко. А летом будешь жить в Мардакяне. Первенца назовем Ибрагимом, в честь прадеда. Если захочешь, подарю тебе и автомобиль. Впрочем, это бесполезная игрушка. У нас нет для него дорог. Лучше построим конюшню.
Он замолчал. Мы уже миновали ворота Боз Гурд и скакали теперь к морю, в направлении поселка Баилов.
– Мне поискать тебе невесту или ты уже присмотрел себе кого-нибудь? голос отца звучал словно издали.
– Нынешние молодые люди сами находят себе невест.
– Я хочу жениться на Нино Кипиани.
Ни единый мускул не дрогнул на лице отца. Его правая рука по-прежнему сжимала поводья.
– На Нино Кипиани, - повторил он.
– У Нино Кипиани узкие бедра. Хотя, по-моему, у всех грузинок узкие бедра, но, несмотря на это, они рожают здоровых детей.
– Отец!
– возмущенно воскликнул я.
Отец с улыбкой посмотрел на меня.
– Ты еще очень молод, Али хан. Для девушек хорошая фигура важнее знания языков, - сказал он и с абсолютным равнодушием спросил: - Когда ты хочешь жениться?
– Осенью, когда Нино окончит лицей.
– Отлично! Значит, ребенок родится в будущем году, в мае. Май счастливый месяц.
– Но, отец!
Казалось, отец издевается надо мной. Ведь я женюсь на Нино не из-за стройности ее талии или знания языков. Я женюсь, потому что люблю ее.
Отец снова улыбнулся. Потом натянул поводья и сказал:
– Степь пустынна. Давай где-нибудь остановимся и перекусим. Я проголодался. Вот прямо здесь и отдохнем немного.
Мы соскочили с коней. Отец достал из мешка хлеб и сыр. Отломив половину хлеба, он протянул его мне, но я не был голоден. Полулежа на песке, отец неторопливо ел, задумчиво глядя вдаль. Вдруг лицо его стало серьезным.
– Ты очень правильно делаешь, что женишься. Я женился трижды, но мои жены мерли, как осенние мухи. И вот теперь, как ты знаешь, я холост. Но если женишься ты, может быть, женюсь и я. Твоя Нино - христианка. Не позволяй ей приносить в твой дом чужую веру. Пусть ходит по воскресеньям в церковь, но священников чтобы в доме не было. Женщины - сосуд очень хрупкий, это надо помнить. Не бей ее, когда она будет беременна. Но не забывай, что хозяин в доме - ты, а она должна быть лишь твоей тенью. Ты знаешь - мусульманам разрешается держать четырех жен одновременно. Но будет лучше, если ты удовлетворишься одной. Конечно, если Нино окажется бесплодной, тогда - другое дело. Не изменяй жене. Она имеет право на каждую каплю твоего семени. Прелюбодей проклят во веки веков. Будь с ней терпелив. Женщины, как дети, только хитрее и злее. Это очень важно помнить. Делай ей много подарков, но если она что-нибудь посоветует, обязательно поступи наоборот.
– Но, отец, я же люблю ее!
– Вообще-то муж не должен любить свою жену, - проговорил отец, качая головой.
– Мужчина должен любить родину, любить войну. Некоторые любят красивые ковры, редкое оружие. Конечно, бывают случаи, когда мужчина любит женщину. Ты и сам знаешь о любви Меджнуна к Лейли, читал газели Хафиза. Он ведь всю жизнь писал о любви. Впрочем, знающие люди говорят, что Хафиз не спал ни с одной женщиной. А Меджнун был самым обычным сумасшедшим. Поверь мне: мужчина должен оберегать женщину, а не любить ее. Таково повеление Аллаха.
Отец умолк. Я тоже молчал. Может быть, он прав. Не любовь должна быть для мужчины главным. Отцу лучше знать об этом.
Он неожиданно прервал молчание и засмеялся.
– Ладно, завтра я пойду к князю Кипиани и обсужу с ним этот вопрос. Или мир настолько изменился, что теперь молодые люди сами ходят свататься?
– Я сам поговорю с Кипиани, - поспешно сказал я.
Мы снова сели на коней и поскакали к Баилову. Скоро показался уродливый темный лес нефтяных вышек. Биби-Эйбат - район Баку, где находятся нефтяные промыслы. Его воздух пропитан смрадом нефти. У фонтанирующих скважин стояли рабочие с черными от нефти руками. Она стекала с их пальцев и капала на землю. Со стороны баиловской тюрьмы раздались выстрелы.
– Кого-то расстреляли?
– крикнул я.
Но нет, в этот день в баиловской тюрьме никого не расстреливали. Выстрелы доносились из казарм бакинского гарнизона. Там солдат обучали военному делу.
– Хочешь навестить друзей?
– спросил отец.
Я утвердительно кивнул, и мы направили коней к учебному плацу казарм. Ильяс бек и Мухаммед Гейдар проводили занятия в своих ротах. По их лицам ручьем струился пот.
– Напра-во! Нале-во!
Мухаммед Гейдар выглядел ужасно серьезным. Ильяс бек же напоминал покорную чужой воле марионетку. Они подошли к нам, поздоровались.
– Ну как, нравится вам военная служба?
– спросил я. Ильяс бек промолчал.
– Как бы там ни было, - это получше гимназии, - хмуро сказал Мухаммед Гейдар.
– У нас сейчас новый полковой командир, - сообщил Ильяс бек. Шушинец, князь Меликов.
– Меликов? Не тот ли это Меликов, владелец знаменитого гнедого?
– Он самый. Легенды об этом коне ходят по всему гарнизону.
Мы помолчали. На плацу лежал толстый слой песка. Ильяс бек тоскливо посмотрел в сторону ворот. В его глазах была зависть.