Алиби – любовь

Алла Полански

– Надо же, – он вытащил из пакета эту безвкусицу и примерил на себя.

– Можешь его не надевать, – скептично скуксилась я. Настроение моё почему-то испортилось.

Но он даже и слушать не стал и натянул этот ужасный лонгслив на себя, моментально (или это я витаю где-то в облаках?) расстегнув все пуговицы на своей рубашке и при этом весело заметив:

– Я большой начальник и делаю всё, что хочу… Как тебе?

Я явно ему мешаю, потому что снова ему кто-то звонит.

– Сейчас, одну секунду, – и Дима одними губами прошептал мне: – Не уходи.

– Я

мешаю, – также тихо сказала я и указала пальцем на дверь. – Я уйду…

– Нет, сядь, сядь, – кивнул на кресло Дима и переключился на телефонный звонок.

Я села напротив него и стала рассматривать предметы на его рабочем месте. И мой взгляд зацепился за наше семейное фото, сделанное во время отдыха на побережье. Мы были на нём такие беззаботные и счастливые, без тараканов в голове и различных предрассудков. Либо он ценит это, либо это дежурное фото семьи, какое есть практически у каждого на работе.

Затем я обратила внимание на самого Диму – он злился, был в полном негодовании и возмущении. Дома я его таким видела редко. И вообще я заметила, что с годами он научился справляться со своими эмоциями, овладел ими, стал по-взрослому контролировать их. Но сейчас… Сейчас он вертел в пальцах карандаш, а затем резко стукнул им по столу, сломав грифель.

Я подскочила. Кровь прилила к голове, и мне стало не по себе. Я слышала его гневную речь:

– Знаешь, когда я о чём-то прошу, я хочу, чтобы это было выполнено!.. Не сомневаюсь!.. – затем он бросил трубку и откинулся на спинку кресла. – К чёрту всех!

Я подумала, что лучше мне смотать удочки и свалить подобру-поздорову, но вдруг он изменил свой яростный тон на благозвучный и даже ласковый:

– Ну? Чем займёшься?

– Выставкой, – коротко ответила я.

– Да? И кто на этот раз? – он встал из-за стола и подошёл ко мне, но я всё равно какое-то напряжение и теперь даже недоверие (или я себя накручиваю?).

– Всё те же кандидаты, – уклончиво бросила я.

– Кто? – повторил он.

– Андрей Михайлов.

– Андрей? Сомневаюсь, что от Андрея можно ожидать чего-то грандиозного.

– Скажи мне…

– Что? – я напряглась.

– Как тебе мой вид? Скажи, мне идет? – Дима бывает просто непредсказуем, от него не знаешь, чего ожидать в тот или иной момент.

Вот сейчас он, например, зол, а в следующие пять минут может подойти и как ни в чём не бывало спросить о какой-нибудь ерунде.

– Да, – кивнула я, хотя, честно говоря, соврала, и торопливо схватила свою сумочку. – До вечера. У меня дела.

Он успел обнять меня, крепко прижав к себе. Я ответила ему, а на душе заскребли когтями кошки.

Что со мной происходит? Я не знаю..

Глава 10

Вечером я мыла на кухне посуду и с каменным лицом размышляла о том, что страсть между мной и Димой утихает, и как раз в этот момент на горизонте появился этот настоящий мачо и красавец по имени Герман. Он неимоверно сексуален, от него невозможно оторвать глаз. С ужасом для моего мозга и одновременно с трепещущими бабочками

в животе для моего сердца я вдруг поняла, что влюбилась в него с первого взгляда, и между нами уже вспыхивает вулкан страстей. Этого нельзя было не почувствовать: то, как он держал меня за руку, то, как он шутил, то, как он снимал с меня жакет, варил кофе, показывал вид на город…

Я испытываю неописуемый восторг от новых страстных отношений, которые могут возникнуть между мной и Германом. Это как запретный плод, который так сладок, что хочется его попробовать, но боишься, что когда-нибудь десерт закончится, и начнётся разочарование.

Я столько лет не испытывала ничего подобного, что у меня кружится голова от переполняющих меня чувств и эмоций. Кажется, что я скоро сойду с ума – держать в себе их нельзя, передозировка опасна нервным срывом, депрессией и ненавистью к себе за то, что упустила свой шанс… попробовать в жизни всё.

Дима всматривался в мои задумчивые глаза и старался распознать мои истинные чувства и мысли, в которые я целиком и полностью погрузилась. Но нет. Ему не удалось это сделать – я оказалась слишком холодна и безразлична к его вниманию. А может, он догадывается о чём-то? Следит за мной? Нужно быть аккуратнее со своими действиями.

Мой супруг ушёл спать, а я как могла долго копошилась на кухне, делала всё очень медленно. И всё для того, чтобы протянуть время и не ложиться с ним в одну постель.

***

Всю ночь я вертелась в кровати и никак не могла уснуть. В голову лезли всякие разные мысли про меня, Диму и Германа. Особенно про него, про Германа. Мне отчётливо запомнились черты его лица: глаза, скулы, нос, губы. Губы… Чёрт! Его руки с выпирающими мышцами, именно такими, как я люблю – умеренно накаченные, без выступающих, как у качков, наружу вен.

Твою мать…

Втрескалась по самые уши. Втюрилась. Вляпалась. И как говорит мой сын – чиканувшаяся на всю голову. Нет, не подумайте, не чокнутая. Чикнутая. Влюблё-ё-ё-ённая-я-я-я.

На следующий день я под предлогом того, что мне нужно ехать на организацию очередной выставки, намылилась в уже знакомый мне район города. В тот, где мой разум помутился и затерялся где-то в каменных джунглях. Найти его теперь будет сложно, да я и не пытаюсь искать – на носу розовые очки, а на небе ни одного облачка. Пока я здесь, всё в шоколаде, мир переворачивается с ног на голову, а с неба валятся настоящие звёзды!

Я поднялась на седьмой этаж и решительно получала в дверь, потому как на звонок почему-то никто не ответил. Вдруг мне открыл Герман, и я чуть не получила этой самой дверью в лоб, потому что, находясь в нетерпении, уже прилипла к ней ухом, дабы услышать хоть какие-то признаки жизни в квартире. И так увлеклась прослушиванием, что пропустила момент того, как он оказался через стенку, совсем близко. Наверное у меня было смешное лицо: я, как ушлый и любопытный ребёнок, закатила глаза, пытаясь уловить каждый изданный звук, рот сам по себе открылся, будто от изумления, а уши уже горели огнём, выдавая меня со всеми потрохами. Ну чем ни подросток, влюбившийся впервые?!

Конец ознакомительного фрагмента.