Алиби. Искусство обмана
Шрифт:
Рудову определенно нравилась эта идея.
– Отлично, продолжайте!
– Вы не знали, кто это, но теперь понятно, что это ваши конкуренты, которые захотели использовать запись как компромат. Но вы не сдадитесь. Вы подадите заявление в полицию и добьетесь расследования. Все эти видео мы с вами снимем, но вам нужен очень точный текст, который вы скажете журналистам, когда будете объяснять. Вы его выучите, и их же оружием по ним.
– Ну ты голова! – В голосе Рудова слышалось восхищение. –
– Нет, спасибо. Я таким образом людям помогать не могу. Я пришлю вам текст, который вы будете говорить. И еще, ролик мы выложим сами.
– Что?! – вскричал Рудов.
– Это наше оружие, а не их. Вы их размажете.
Дверь в его кабинет открылась, вошла Ольга. Решетников наскоро попрощался с Рудовым и закрыл ноутбук. Поднял глаза на жену.
– А ты дома? – сказала она.
– И ты дома?
– Слушай, каналу понравилось интервью, что я снимала в Выборге, просят сделать двадцатиминутный фильм.
– Так.
– Я так не хочу ехать, Петь. Два дня в Выборге в этой гостинице…
– Оля, обязательно поезжай.
– Ты думаешь?
– Конечно. Нельзя разбрасываться работой. Обязательно. Ты должна снимать. Ты талантливый человек, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– Тогда я позвоню, соглашусь.
Когда Ольга выходила из кабинета, Решетников спросил, глядя на ее спину:
– Ты меня не бросишь?
Она остановилась и снова повернулась к нему:
– Нет… а чего ты вдруг такое спрашиваешь?
– Как ты думаешь, я могу покончить с собой? Я, такой жизнерадостный, веселый, повеса, парень-рубаха. А могу ли? Я вот думаю, что не смогу. А ты как думаешь?
– Ты меня в чем-то подозреваешь, что такое?! – Ольга вперила в него изучающий взгляд.
– Нет, нет, я просто представил. Представил, что ты ушла, причинно-следственную цепочку выстроил. Знаешь, как Гоголь написал «Записки сумасшедшего» – просто представил, что сходит с ума, и написал. А там, медики настаивают, все стадии сумасшествия идеально написаны. Представляешь?
– Слушай, творческий человек, давай приземляйся, – с деланой небрежностью произнесла Ольга.
– Хорошо, – согласился Решетников с готовностью. – Может, поедем куда-нибудь, отдохнем?
– Эк тебя бросает из стороны в сторону, – усмехнулась она.
– Мальдивы. Бунгало. Мы стали отдаляться друг от друга, да? На пару недель, немного приблизиться бы обратно…
– Петь, мне только проект предложили… я год без работы сидела нормальной. Ты сам сказал, чтобы…
– Обязательно поезжай, конечно.
Ольга снова повернулась к нему спиной.
– Тогда, может,
Она замерла и ответила, не оборачиваясь:
– Сейчас?
– Ну да. Сын в школе, мы взрослые люди, нам самим решать.
– Я не против. Давай.
Ольга прошла к дивану, стоявшему в кабинете, и уселась.
– Ну давай, – повторил Решетников, но с места не двинулся.
– Ну начинай, – сказала Ольга.
Решетников встал и нерешительно спросил:
– Здесь?
– А где?
– В душе.
– Нет, потом сушиться, укладываться, у меня еще столько дел.
– Понятно, – сказал Решетников и сел рядом с Ольгой. Преодолевая странную неловкость, они стали целоваться. Но как-то без огонька, что не преминул отметить Петр. Но тут вдруг Ольгу будто подменили, она сбросила с себя одежду и с энтузиазмом, которого давно за ней не наблюдалось, стала целовать и ласкать его. Решетников не мог понять, на самом ли деле ей так хорошо, как она показывала. Или все эти страстные стоны – не более чем способ усыпить его бдительность?
– Ты за что прощения просила? – спросил Решетников, когда они, умиротворенные, лежали на диване.
– Ты о чем?
– Ну, это все ты не просто так вытворяла, явно же где-то нашкодила и невербально раскаивалась.
– Нет, просто… захотелось сделать тебе приятное.
– Приятное ты делаешь мне и более простыми методами, я неприхотлив, а тут ты расстаралась.
Ольга, разозлившись, отстранилась:
– Больше такого не повторится.
Она вскочила, собрала одежду и быстро пошла к выходу.
– Слушай, я тебя удовлетворяю? – спросил Решетников ей вслед.
– Конечно. Да. Очень. Что за вопросы?
– Мне просто важно было знать. Спасибо за честность.
Ольга, не обернувшись, вышла из кабинета.
Решетников, как и обещал, поехал к школе, чтобы встретить сына.
Некоторое время они ехали молча. Первым заговорил Саша:
– Я так понимаю, что если ты решил меня встретить, то… будет разговор?
– С Соломиной алиби развалилось. Давай что-нибудь еще, – ответил Решетников.
Помолчав, Саша произнес:
– Папа, я гей.
Решетников едва справился с управлением. Вцепившись в руль, он ощутил, как на висках выступает пот.
Видя, что отец молчит, Саша продолжал:
– Я не хотел вам говорить, пытался скрыть, но ты вычислил. Я был у друга, это мой ровесник. Артем.
К Решетникову вернулся дар речи.
– Может, у вас просто крепкая дружба?
– Я так понимаю, тебе надо осознать. Я сам домой доберусь.
– Какой Артем? Все равно узнаю.