Алиби. Искусство обмана
Шрифт:
– Откуда ты так все знаешь, как надо? – улыбаясь, спросил Саша.
Решетников не ответил.
– Вечером мама придет домой, ты будешь сидеть в комнате, делать уроки. На ноутбуке будет играть какая-нибудь грустная музыка, романтик колекшн, как говорится. Мама зайдет в комнату, начнет расспрашивать, чем ты занимаешься. Ты сначала не отвечаешь, показываешь всем видом, что обида твоя велика. Мама начнет говорить, что мы тебя любим, переживаем и все такое. Ты ответишь спокойно, рассудительно, с легкой грустью: «Мама, я понимаю, что вы хотите мне лучшего, но есть ошибки, которые
Саша сосредоточенно кивнул.
– Потом сядь рядом с мамой на кровать, возьми ее за руку и скажи: «Хорошо, мам. Я все сделаю, как ты просишь». Наверняка мама заплачет. Потом вы еще немного поговорите в таком духе, она тебя поцелует и, спокойная и счастливая, выйдет. Занавес.
Вечером Саша позвонил Решетникову и сообщил:
– Получилось.
– Теперь у тебя вся жизнь впереди. Надеюсь, не вся с Анной Николаевной, но ошибайся, я не против. И называй меня «отец».
– Тебя мама ищет, ты чего трубку не берешь?
Решетников ответил:
– Готовлю ей романтический сюрприз. Все, скорбный вид и делать домашку.
Решетников прекрасно понимал, для чего Ольга хочет его увидеть. И он действительно приготовил жене сюрприз.
Он позвонил жене, изменив голос:
– Здравствуйте, это из агентства.
– Что такое?
– Вы должны приехать в гостиницу «Космос», номер восемьсот тринадцать.
– Зачем?
– Вы должны это увидеть.
Решетников боялся, что Ольга откажется, но она приехала. Дверь восемьсот тринадцатого номера была приоткрыта. Она осторожно заглянула в комнату. В глаза бросился столик с шампанским вином и фруктами. Пройдя в глубину номера, она увидела обнаженную молодую женщину, которая занималась любовью в позе наездницы. Ничего не понимая, Ольга несколько секунд наблюдала эту сцену. Тут девушка отклонилась в сторону, и стало видно, что мужчина с ней – Решетников. Увидев его, Ольга мгновенно метнулась в сторону, попятилась к двери и выскочила из номера.
Решетников ожидал чего угодно, но только не такой реакции. Он рассчитывал, что жена, застукав его, устроит скандал, они проорутся, и стена между ними рухнет. Тоскливая тревога все сильнее охватывала душу.
Он оделся, выпроводил актрису и помощников, не зная, что делать дальше. Вдруг по «рабочему» телефону позвонила Ольга.
– Зачем вы это мне показали? – Она плакала.
– Почему вы сразу ушли?
– Потому что иначе пришлось бы устраивать скандал, или молчать, или… это было бы ужасно в любом случае. Ужасно.
– Вы плачете? – Решетникову стало немного полегче.
– Да я рыдаю. Я изменяю, муж изменяет, разве это семья?!
– И теперь начните с ним заново.
– А если я теперь не хочу?
– Вы хотите, вы просто расстроены. Он был бы так же расстроен, если бы узнал о вашей измене. А теперь он не знает, что вы знаете о его… чувства вины у вас нет, а это было главное. Вы можете начать заново, поверьте мне.
– Нет, правильно будет разойтись. Мы уже не семья.
Рыдания душили Ольгу, она отключила телефон.
Решетников был растерян – весь его четкий план развалился.
– Твою мать, Оля, ну почему с тобой всегда все не так! – крикнул он, глядя на себя в зеркало. В ярости он швырнул в свое отражение чашку. Зеркало разбилось. Но легче ему не стало. – Ты дура, дура! – вскричал он, обращаясь к молчащему телефону. И добавил, сев на кровать в изнеможении: – А я идиот…
Перед ним возникло лицо Достоевского.
– Ну, ты дурак, – сообщил классик Решетникову. – Но персонаж из тебя отличный, говорю. Про себя пиши, про себя.
Глава 4
Вернувшись домой, Ольга услышала, что из ванной доносится плеск воды – Саша принимал душ. Все еще под впечатлением сцены в гостинице она медленно побрела в комнату. Тут зазвонил телефон сына. Ольга вошла в его комнату и взяла телефон в руки. Звонила Красовская. Ольга нажала на ответ и стала молча слушать.
– Саш, привет, ну как там с мамой, повелась? Ты чего молчишь? – говорила Анна.
– Повелась, Анна Николаевна, мама повелась, – проговорила Ольга и после паузы добавила: – Ну что молчим? Ты бы, Анна Николаевна, научила мальчика брать с собой телефон в душ или сменить твое имя в телефоне, ну самым простым вещам, а?
Ответа не было.
– Что молчишь? Как-то хочется стереть тебя в порошок. Но скажу честно, пока не представляю как. Скандалов устраивать тебе не буду, но что-то придумаю.
– А может, попробовать не влезать в личную жизнь сына? – сказала Красовская и отключилась.
Едва сдержавшись, чтобы не разбить телефон об стену, Ольга ушла в свою комнату и закрыла дверь. Достала свой телефон, набрала Завадского. Ждать пришлось довольно долго. Наконец он ответил:
– Я вас слушаю.
– Мне очень нужно поговорить с тобой! Очень! – начала Ольга дрожащим голосом.
– Я сейчас очень занят, – отстраненно и сухо ответил он. – Все вопросы решим завтра, в рабочем порядке.
Из трубки доносились детские голоса. Она не успела ответить, Завадский отключил телефон.
Через пару минут без стука вошел Саша.
– Мам, давай договоримся: ты больше не берешь мой телефон, кто бы ни звонил, во-вторых, не надо лезть в мою личную жизнь, я буду с ней, понимаешь? И в-третьих, если вы что-то сделаете, как-то помешаете нам быть вместе, я покончу с собой.
Ольга не верила своим ушам. Особенно поразил ее спокойный тон сына.
– Я люблю тебя, мам, – продолжал он, подошел и обнял мать.
Пришло СМС. Ольга встрепенулась и схватила телефон. Сообщение было от мужа: «Оль, я на съемках, буду завтра, все норм».
Наутро Решетников снова сидел за столом перед микрофоном и смотрел на свою жену. Нелепая традиция продолжалась.
– Доброе утро, – сказал Петр, отхлебнув из банки энергетика. Он почти не спал прошлой ночью.
– Здравствуйте. Хочу спросить: а откуда вы узнали об этом? О моем муже и этой актрисе?