Алиби

Браун Сандра

– Кого же?

– Этого я не знаю. Впрочем, как я говорила, я не имела ничего против того, чтобы приехать к нему в отель, так как в тот день… в субботу я рано закончила прием. Заодно я прошлась по магазинам, а потом уехала из города. Что было дальше, я вам уже рассказывала.

– В какой раз – в первый или во второй? – вставила Стефи, и Перкинс нахмурился.

– Прошу вас, мисс Манделл, впредь воздерживаться от подобных замечаний. Ваш сарказм неуместен и оскорбителен. Теперь вам должно быть совершенно ясно, почему мисс Кэрти не хотелось рассказывать вам о своем коротком

свидании с Петтиджоном. Будучи врачом-психотерапевтом, моя клиентка была обязана сохранить имя своего пациента в тайне.

– Как благородно!

Адвокат хотел сказать что-то еще, но Смайлоу опередил его.

– Какое впечатление произвел на вас мистер Петтиджон? – спросил он у Юджин.

– В каком смысле?

– В каком он был настроении? Был он весел, бодр или, напротив, встревожен, угнетен?..

– Как я говорила раньше, я не была знакома с ним лично, поэтому мне трудно судить, в каком он был настроении. – Она ненадолго задумалась. – По-видимому, в обычном. Во всяком случае, я не заметила никаких признаков депрессии, горя или сумасшедшей радости.

– Какое сообщение вы передали ему, мисс Кэрти?

– Этого я не могу сказать.

– Было ли оно неприятным?

– Вы хотите сказать, не огорчило ли оно его?

– А вам показалось, что, услышав его, он расстроился или, может быть, рассердился?

– Если мистер Петтиджон и огорчился, то никак этого не показал.

– Вы уверены, что ваше сообщение не могло спровоцировать, к примеру, сердечный приступ или удар?

– Абсолютно. Мистер Петтиджон воспринял его совершенно нормально.

– Может быть, он все же как-то занервничал, заволновался?..

Юджин улыбнулась.

– Мистер Петтиджон не произвел на меня впечатления человека, которого легко взволновать. Судя по тому, что о нем писали в газетах, его едва ли можно отнести к легковозбудимому типу с неустойчивой нервной системой. Впрочем, я могу и ошибаться, поскольку, как я уже говорила, я не знала его лично.

– Да, это вы уже говорили. – Смайлоу пошевелился, усаживаясь на столе поудобнее. – Скажите, доктор Кэрти, мистер Петтиджон встретил вас дружелюбно? Приветливо?

– Он был вежлив. В конце концов, я была для него посторонним человеком.

– Значит, просто вежлив… – Смайлоу снова задумался. – Скажите, он предлагал вам присесть?

– Да, но я осталась стоять.

– Почему?

– Потому что пришла к нему ненадолго.

– Он предложил вам выпить?

– Нет.

– Переспать с ним?

Этот неожиданный вопрос не оставил равнодушным ни одного человека в комнате, но резче других отреагировал Хэммонд. Подпрыгнув как ужаленный, он вскричал:

– Какого черта, Смайлоу?! Откуда такие, сведения? Детектив хладнокровно выключил диктофон и повернулся к нему.

– Заткнись. Я веду допрос.

– Ты прекрасно знаешь, что вопрос не относится к делу!

– Не могу не согласиться, – поддержал его Перкинс, не меньше Хэммонда разозленный бестактностью и грубостью Смайлоу. – Следствие не представило доказательств того, что в субботу Петтиджон вступал с кем-либо в половое сношение.

– Да, в тот день Петтиджон ни с кем не вступал

в «половое сношение», как вы изволили выразиться. Во всяком случае, в спальне его «люкса» мы не нашли никаких следов того, что он ложился в постель с женщиной. Но ведь существуют и другие разновидности сексуальной деятельности, например – оральный секс, – парировал Смайлоу.

– Слушай, Смайлоу!

– Вы занимались оральным сексом с Петтиджоном, доктор Кэрти? Может, вы делали ему минет? Или, наоборот, он ублажал вас руками или языком?

– Ах ты, сукин сын! – Хэммонд бросился на Смайлоу и сильно толкнул его в плечо. – Ну-ка заткни свою поганую пасть!

– Убери руки! – заорал Смайлоу, соскакивая со стола и толкая его в ответ.

– Хэммонд! Смайлоу! Прекратите!!! – Стефи попыталась вмешаться, но на нее не обратили внимания.

– Какое безобразие! – возмущенно воскликнул Фрэнк Перкинс.

– Это удар ниже пояса, Смайлоу! – крикнул Хэммонд. – Ты еще никогда не позволял себе подобных низостей. Если ты и дальше собираешься продолжать в том же духе, то по крайней мере имей мужество включить магнитофон!

– Не нужно меня учить, как вести допрос, Хэммонд!

– Это не допрос, а издевательство. Ты оскорбляешь человека без причины!

– Мисс Кэрти подозревается в убийстве, – возразила Стефи.

– В убийстве, а не в проституции и не в сексуальном мошенничестве.

– Как насчет ее волос, Смайлоу? – спросила Стефи.

– Я как раз собирался об этом спросить… – Смайлоу и Хэммонд продолжали мерить друг друга взглядами, словно борцы перед схваткой.

Детектив первым взял себя в руки. Пригладив волосы, он снова сел на край стола и, включив магнитофон, повернулся к Юджин.

– Доктор Кэрти, в номере Петтиджона мы нашли человеческий волос. Мне только что сообщили из криминалистической лаборатории, что этот волос идентичен тем волосам, которые сегодня мы изъяли в вашем доме вместе с расческой.

– Ну и что? – Юджин спокойно пожала плечами, но Хэммонд видел, что она больше не является пассивной участницей событий. На ее скулах появились пятна румянца, зеленые глаза гневно сверкали. – Ведь я же признала, что побывала в номере Петтиджона, и объяснила, почему поначалу мне пришлось скрыть правду. Возможно, пока я находилась там, у меня выпал волос. Это нормальное физиологическое явление. Я уверена, что в номере Петтиджона вы нашли множество волос, принадлежащих самым разным людям.

– Это действительно так, но…

– Но именно меня вы выбрали в качестве объекта для оскорблений.

«Браво, Юджин!» – хотелось воскликнуть Хэммонду. С его точки зрения, у нее были все основания испытывать негодование и даже гнев. Вопрос Смайлоу, не занималась ли она с Петтиджоном сексом, был чисто психологической уловкой, направленной на то, чтобы потрясти Юджин, заставить утратить над собой контроль и заставить проговориться. И следователи, и даже прокурорские работники частенько прибегали к подобным приемам и по большей части – успешно. Но не в этот раз. Смайлоу не удалось смутить Юджин, он добился только того, что рассердил ее и заставил ответить ударом на удар.