Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950

Коонен Алиса

[Васечка – это. – вымарано] единственное, прекрасное, что встретилось мне на пути, и его люблю я.

Он – один.

Опять он один.

[24 декабря 1908 г.]

Сочельник. 3 часа ночи. После «Кабаре» 392 .

Звонят колокола.

Свеча горит на столе.

[Ночь. – зачеркнуто.] Тихая голубая рождественская ночь глядит из окон.

Думы теснятся.

Любить хочется.

392

«Кабаре» – так называли в МХТ театр-кабаре «Летучая мышь». Речь идет о представлениях его первого года.

[Вчера в «Cabaret» – я любила их обоих и презирала себя. – зачеркнуто.]

Я не

могу отогнать воспоминания о том, что было вчера.

Я слушала Вас. – любовалась им, любила его всем, что есть во мне прекрасного, и вся я [отвечала на ласки Николая Лазаревича [Тарасова]. – зачеркнуто] рвалась к Николаю Лазаревичу, пьянела от малейшего его прикосновения [его руки. – зачеркнуто], рвалась к нему всем своим телом…

Это ужасно?

Не знаю.

[25 декабря 1908 г.]

1-й день празд[ников]. 2 часа ночи.

Была у Станиславского.

Как он верит в меня 393 .

Мне жутко…

Я могу не оправдать его надежд.

И что тогда…

«Паденье с высоты…»

Спрашивал меня, что мне хочется играть на будущий год.

Сказала ему про Гильду 394 .

29 января [1909 г.]. Четверг

393

Была у Станиславского. Как он верит в меня. – Интуиция не обманула А. Г. Коонен – накануне К. С. Станиславский написал в письме: «Театр блеснул еще одной молодой артисткой – Коонен, на которую я возлагаю большие надежды» (К. С. Станиславский – В. В. Котляревской // Станиславский К. С. Собр. соч. Т. 8. C. 120).

394

Гильда – героиня пьесы «Строитель Сольнес» Г. Ибсена. «Еще в юные годы, когда я, как и вся молодежь того времени, очень увлекалась драматургией Ибсена, я отдавала предпочтение <…> „Строителю Сольнесу“, „Гедде Габлер“, „Женщине с моря“», – вспоминала впоследствии А. Г. Коонен (Страницы жизни. С. 434), заявившая Вл. И. Немировичу-Данченко о своем выборе отрывка с этой ролью для самой первой самостоятельной работы в театре (см.: Там же. С. 37).

1 час ночи.

Сейчас прочитала из летней тетрадки несколько строчек, и вдруг так страшно опять захотелось писать.

Ведь столько всего копится в душе – такой ворох настроений и впечатлений от огромной жизни, что внутри [меня. – зачеркнуто] и вокруг меня, а вылиться этому всему некуда – и [слово вымарано] и бьется это в душе [три слова вымарано].

Вот уже 6 месяцев прожито новых… И что же… Все покойно, все гладко…

Успех, ухаживанья, похвалы, поклоненье…

Нет терзаний и слез, что были той зимой, нет этой мучительной тяжелой апатии.

Но есть ли радость?

Ведь она – должна быть.

Ведь жизнь дает мне только прекрасное.

Где же радость?

Радость молодости, побед, успеха?

Пусто в душе.

[Несколько слов вымарано] нет трепета, нет того безграничного порыва, стремленья [слово вымарано].

2 февраля [1909 г.]

Я [возьму. – вымарано] Вас.

Он будет моим…

Эта последняя борьба.

Ведь нет у меня никого, кроме него.

Душа моя становится все более и более жестокой, все более [и] более разочарований и презренья к людям. Он один – мое прекрасное. Ведь так много дает мне жизнь. Почему же он – не со мной, когда [к нему стремлюсь я. – вымарано] – его я хочу.

Я буду бороться.

Рухнула моя красная башня 395 , но я воздвигну новую – [еще] более высокую, еще более [пре]красную.

395

…башня… – А. Г. Коонен не оставляют мысли о пьесе «Строитель Сольнес» Г. Ибсена, где главным символом служат высокие башни, возведенные Халваром Сольнесом.

19 февраля [1909 г.]. Четверг

Еще одна победа. «Три сестры» 396 …

Все хвалят, все в восторге.

Скоро я уверую, что я – талант.

[Да. – вымарано.]

А тяжесть в душе невероятная.

Когда чуть останусь одна – и выползет воспоминанье о той ночи. Хочется кричать на весь мир…

Рассказала Вас., и еще тяжелее стало.

15 марта [1909 г.]

396

Еще одна победа. «Три сестры»… – 16 февраля 1909 г. состоялась премьера возобновленного К. С. Станиславским спектакля «Три сестры», не шедшего с 14 мая 1907 г. А. Г. Коонен была занята в спектакле в роли Певицы (уличная певичка – персонаж, отсутствующий у А. П. Чехова).

Весна идет.

Душа трепещет [веселостью. – вымарано] такой большой радостью. Стук колес, грязь на мостовых.

Весенний шум.

Баттистини 397 .

Хочется лететь.

Любить хочется.

25 марта [1909 г.]. Среда [Петербург]

Второй день я в Петербурге 398 .

Живу чинно с Костей [К. С. Станиславским] в Английском пансионе 399 . Думаю много о Вас. и Николае Лазаревиче [Тарасове].

397

Баттистини Маттиа (1856–1928) – итальянский оперный певец, баритон, мастер бельканто. В 1890–1910-х гг. регулярно гастролировал в Москве и Петербурге, пользовался огромным успехом у публики. В черновиках к книге мемуаров А. Г. Коонен писала: «Баттистини. Мне нравилось в нем все: „Тангейзер“, „Риголетто“, „Фаворитка“, „Таис“, „Демон“» (Коонен А. Г. Страницы из жизни: Воспоминания. Разрозненные черновые записи о своей жизни и работе в Художественном театре в 1908–1913 годах // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 97. Л. 38 об.).

398

Второй день я в Петербурге. – МХТ выехал на традиционные весенние гастроли в Петербург 22–23 марта 1909 г. Сами гастроли проходили с 30 марта по 3 мая. Художественники на этот раз привезли три премьеры сезона 1908–1909 гг. («Синяя птица» М. Метерлинка, «Ревизор» Н. В. Гоголя, «У царских врат» К. Гамсуна) и возобновленные «Три сестры» А. П. Чехова.

399

Живу чинно с Костей [К. С. Станиславским] в Английском пансионе. – В «Английском пансионе» Шперка (Михайловская улица, 2) К. С. Станиславский и М. П. Лилина останавливались во время гастролей МХТ в Петербурге. А. Г. Коонен вспоминала: «…Константин Сергеевич неожиданно заявил, что хочет поселить меня в Английском пансионе, где всегда останавливались Станиславские. Я знала, что пансион дорогой, и мне было неловко, что Константин Сергеевич будет оплачивать мои счета. Но он сообщил об этом таким категорическим тоном, что я поняла – спорить бесполезно. <…> Первое время, очутившись под бдительным надзором Константина Сергеевича, я чувствовала себя не в своей тарелке» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 84).

«Жив, значит, курилка…» Все время звучит в ушах. И смотрит то [молодое] радостное светлое лицо, как тогда, в ту нашу первую весну 400 …

И опять ранним рассветом ехал извозчик, и [тихая. – вымарано] светлая радость трепетала в душе, и весенние надежды теснились, и [все тихий. – вымарано] поцелуй [звучал. – вымарано]…

[Прошел год, а когда мы вошли в подъезд, когда снова. – зачеркнуто.]

400

…в ту нашу первую весну… – Речь про весну 1907 г., тоже гастроли в Петербурге, – тетрадь дневников за этот период (как и тетрадь с записями о гастрольной весне 1908 г.) не сохранилась, воспоминания об этой весне и отношениях с В. И. Качаловым даны пунктирно в записи от 23 мая 1907 г.

И то же «спи спокойно, Аличка»…

А ведь прошел год.

Год, который мы прожили как чужие…

А разве мы чужие?

Разве не один он у меня…

А я? Разве я ушла из его жизни?

Наши жизни – раз соприкоснувшись, не расстанутся никогда.

Теперь я в этом уверена.

Мы можем годами встречаться холодные и далекие друг другу, но настанет день, настанет весеннее утро, и снова он скажет – «милая», и снова я повторю «ты один у меня»…

Есть между нами – неуловимая духовная связь, есть что-то, чем мы спаяны неразрывно…