Алиса
Шрифт:
К Алисе тоже не однажды подкатывались накачанные красавчики, но, кроме бесполезного поедания ее взглядами, дело не двигалось, потому что за их внешней привлекательностью стояла явная умственная недостаточность. Алиса поделилась как-то этим ценным наблюдением с Денисом. Он сразу перевел все это в ян/инь-координаты и заключил, что рожденный ползать-летать не может.
Иногда внешне привлекательным людям противоположных полов везло. Во всяком случае, им так казалось какое-то время, но связь между ними и Алисой бывала недолгой. Подобного характера мысли посещали Алису каждый раз, когда она заходила в здание клуба. Среди посетителей было много и таких, как она, не любящих спорт, но тем не
Для понедельника место было довольно занято. Несмотря на настенные печатные запрещения крепких парфюмерных запахов, ругательств и выделения нечленораздельных звуков, сопровождающих поднятия весов, в зале пахло букетом из дорогих духов и пота.
Алиса полюбила этот запах со второго раза. Он напоминал ей работу в ресторанах и поднимал настроение.
Пока ее любимый тренажер в углу у зеркальной стены был занят молодым парнем, бегущим со скоростью курьерского поезда, она решила позаниматься своими руками. Мысль о том, что черес несколько дней ей придется быть в купальном костюме в компании мужчин подтолкнула ее к пирамидке с гантелями. Алиса выбрала парочку ярко-голубых, но не слишком легких, прочитала в зеркальном отражении своей футболки мудрость бодибилдеров и приступила к упражнению. Она расположилась с таким расчетом, чтобы даже если кто-нибудь из знакомых и будет в зале, то ее не заметил.
Наконец-то ее тренажер освободился – парень-локомотив, не снижая скорости, пересел на гребную машину и задвигал рычагами, как профессиональный загребной. «На суше и на море», – подумала про него Алиса с завистью и поспешила занять тренажер.
Все было готово к восхождению: циферблаты еще не пройденных расстояний и не потерянных калорий подмигивали зеленым и красным. Контрольный ноль пульсировал в ожидании нажатия на кнопку «старт».
Маленький дирижер в Алисиной голове постучал своей палочкой по пюпитру, и ненавидимая увертюра к опере «Руслан и Людмила» сорвалась, как с цепи свора гончих собак. Алиса не любила увертюру, но какие-то скрытные силы внутри ее сознания запараллелили нелюбимую музыку с нелюбимыми ходьбой и бегом. Она видела прямую связь в противоборстве этих двух явлений ее бытию: аккорды гремели в висках, и лента тренажера быстро скользила под ногами, стремясь вывести ее из равновесия и уронить, заставить сдаться и не потерять обещанных калорий. Через пару минут, когда аккорды поутихли и зазвучал лейтмотив Людмилы, Алиса поймала дыхание. По телевизору показывали видео с Гвен Стефани. Алиса подумала: «Как хорошо, что я не блондинка и уже не пою. Интересно было бы ее послушать без сопровождения. С такой внешностью голос совсем не важен. С такими ногами…» Она поймала себя на мысли, что думает не о том, о чем хотела. Поездка к Асунте была на повестке дня. Матвей и Денис проплыли в Алисином сознании, как пока неутвержденные кандидаты в попутчики, но мысль стремилась дальше. «А что если взять Самца», – вспыхнуло аварийной лампочкой в ее заглазье. Кровь прихлынула к вискам, несмотря на плавность мелодии.
Они с Самцом видели друг друга несколько раз на протяжении пары лет, но были незнакомы и даже не улыбались друг другу при встречах. Он тогда еще не был Самцом в ее сознании. Алиса и не обратила бы на него внимания в первый раз, если бы не особые обстоятельства. Она тогда еще пела в кабаке. Как-то раз, когда они с Асунтой собирались выходить на сцену после второго перерыва, а музыканты уже сидели на местах, на сцену с площадки запрыгнул парень, достал из кармана червонец и протянул его гитаристу…
Боковым зрением Алиса отметила: 10 минут – 90 калорий и мысленно улыбнулась
Гитарист не привык, чтобы ему просто так давали червонцы, и дал гитару парню. Тот подошел к краю сцены и запел песню, обращаясь взглядом к девушке с фужером. Алиса не слыхала той песни раньше, но запомнила несколько слов из припева: «Ты моя эрогенная зона…»
Он бывал в ресторане, где она работала тогда, еще пару раз, но больше не пел. Однажды они оказались в одной компании, и их наконец-то познакомили. Дело было поздним вечером, подруга притащила ее на русскую тусовку в центровое место на Манхэттене с диджеями Пушкиным и Версачи. Он не был пьяным, но Алиса узнала об этом позже, когда они остались одни. А во время знакомства Макс, так его звали, дурачился по-всякому. Ему не стоялось на месте – он все время пританцовывал, как будто его беспокоили швы в критических местах. Алиса тогда нашла это необыкновенно смешным. Макс сказал, что знает, как она поет, но сам, к сожалению, только танцует. Прикинут Макс был тоже необычно – какой-то светлый не то плащ, не то сюртук поверх однотонной канареечной косоворотки из шелка. Она еще подумала тогда, что он пританцовывает кадриль – разновидность народного послемаевочного танца прошлого века…
Макс взял Алису за руку, и тут началось абсолютное веселье: она поняла, что уже танцует с ним его кадриль. Музыка была какая-то ретро, и такты совпадали с танцем. Потом они танцевали быстрые и медленные танцы и в конце концов оказались одни, бредущими по Парк Авеню в северном направлении. Алиса думала, что они дойдут до Центрального вокзала, а там она нырнет в метро, но Макс остановил такси и что-то невнятное бросил шоферу. Она не успела ни понять, ни переспросить – они стали целоваться. У Алисы не было сил, желания или того и другого, чтобы противостоять ему.
От Максима пахло какой-то немыслимой мужской благодатью – должно быть, достижением современной фармакологии. Алиса даже собиралась спросить название, но так и не смогла…
Они приехали в Ист Вилледж и через пару минут оказались у него в квартире. Макс ничего не говорил по ходу дела, просто молчал и улыбался. В его комнате, не включая света, они опустились на что-то низкое и булькающее. В квартире пахло китайской кухней, и через стекло на стены выскакивали блики световой рекламы. Алиса предвкушала, что будет дальше, но Макс дальше не спешил.
Она подумала тогда: «Какой странный молодой человек, никогда ему этого не прощу…»
Он закурил сигарету и предложил другую ей. Потом сказал, что из чая у него есть только жасминовый, а из еды – только овсяные хлопья с изюмом…
Тренажер пропищал, что время забега истекло. Алиса с гордостью отметила, как пятнами потемнела ее футболка.
В ту их первую ночь она так и не узнала, что он самец. Зато узнала про него много другого. С ним что-то произошло – он говорил почти безостановочно. Они выпили весь его чай, и в конце концов он отвез ее в Бруклин…
В бассейне Алиса оказалась через несколько минут. Она выбрала для себя дорожку с одиноким старичком, который все еще надеялся восстановиться от частичного паралича и плавал для этого, как морж в зоопарке, долгими часами, а потом стучал зубами в сауне.
Отлично – знакомых и здесь не было. Жалко конечно, что траурный купальный костюм не будет замечен, но это ведь не последний понедельник.
Первые 250 ярдов Алиса проплыла на одном дыхании, но руки стали тяжелыми – как не свои, и захотелось спать.