Алиса

Либман Илья

Алиса никогда не знала, как правильно реагировать на подобные вещи, понимая, что на самом деле Бертольд этого вовсе не может хотеть, потому что он теплый и земной человек. Просто он выбрал для себя такую систему защиты от дикости современного мира. Она, конечно же, могла с ним не слишком уверенно согласиться или рьяно оспаривать его позицию, но ни то ни другое правильно не работало для нее самой. Поэтому она молчала, а Бертольд был волен думать, как ему удобно. Единственное, что она знала наверняка, было то, что, несмотря на все их споры и несогласия, он ее глубоко любил. Иначе зачем таскался к ней с драгоценными

подарками – кругом молодок полно, которые за четверть такого внимания ходили бы за ним строем и смотрели бы ему в рот.

На следующее утро Алиса проснулась чуть раньше положенного. Бертольда рядом не было, а из ванной слышалось плескание воды. Она посмотрела на лунку в подушке от Бертольдовой головы и подумала, что современная криминалистика смогла бы определить по величине этого кратера и того, что в нем осталось, почти все о человеке, включая размер обуви. Криминалистика интересовала Алису с двенадцати лет. Тогда она познакомилась с трудами Конан Дойля. Всякого рода нераскрытые преступления, о которых писали или говорили, поднимали ее настроение. Алисе импонировало не само злодейство или противозаконие, а гибкость человеческого ума, которая позволила такое заварить. После Конан Дойля были Кристи, Честертон, Маринина и другие. Она читала такое тайком от знакомых. Не смея носить книги в сумке, Алиса читала их исключительно дома и никогда не держала на видном месте.

Она никогда не принимала участия в обсуждении криминальных историй в компаниях, чтобы не показывать свое явное превосходство в прогрессивно-дедуктивной логике. Сама при этом думала, что если бы что-нибудь загадочно-криминальное произошло в ее жизни, то она бы сама занималась расследованием, а полицию пригласила в самом конце, для ареста.

Алиса собралась на работу быстрее, чем обычно – Бертольд занимался всем, включая прогулку с собакой. Он должен был появиться в ее офисе примерно через час после нее. Все так и произошло.

В офисе стояла обычная напряженно-пофигистская атмосфера – «чем хуже – тем лучше». Звонили телефоны. Люди жаловались, требовали и угрожали. Алиса написала заявление на отпуск, собрала всю необходимую информацию для Джерома, хозяина конторы, и готова была идти в его кабинет когда появился Бертольд. Он обошел всех девушек, сказал каждой что-то неважное, но необходимое и остановился около ее стола: «Алиса Патрикеевна, как поживаете, красота вы наша? Что нового в мире замечательных людей?»

Алиса подняла на него глаза и вспомнила лунку в подушке.

От этого стало не ко времени смешно, и она в тон ему ответила: «Благодарю вас, Бертольд Хазбулатович. У меня все нормально. Вот в отпуск собираюсь – подругу навестить в одном из южных наших штатов».

На «Хазбулатович» отреагировала немолодая и полная телом бухгалтер.

Она подняла голову и с интересом посмотрела на Бертольда.

Алиса похвалила себя за ловкий ход с объявлением о поездке.

Как раз в эту минуту задундел интерком – Джером ждал ее с документами.

Когда она вошла к нему в офис, он с кем-то рьяно ругался по телефону и рубил воздух коротенькой ручкой. Алиса уселась на стул для пришельцев и стала рассматривать новый перстенек у себя на руке: «Интересно, кроме Бертольда и меня кто-нибудь заметил, что у меня на руке бриллиант? Не думаю, подруга. Никто из них и

не знает, что бриллианты бывают такого цвета. Я сама-то узнала это только вчера…»

Джером не слишком много понимал в бизнесе, но любил послушать доклады и сводки. Если бывал в хорошем настроении, то молчал, а если в плохом, то задавал много вопросов, не имеющих к предмету никакого отношения. Но если не получал на них ответов, накалялся и темнел лицом. У него была довольно артистическая внешность, но не привлекательная, а характерная. Он носил дорогие пиджаки и европейского фасона узкие брючата. Все это вместе помогало ему выглядеть водевильным героем. Себя он считал неотразимым мужчиной, но к подчиненным не приставал. Вот только к Алисе он стал цепляться, с тех пор как увидел, как Матвей целовал ей руку и открывал дверь машины.

Телефонная ругань оборвалась на середине, и хозяин теперь подошел к Алисе ближе принятого приличием и смотрел на нее сверху, насколько позволял ему его рост. Она накрыла перстенек ладонью – от сглаза – и повздымала грудью, как Анна Австрийская при виде Бэкингема. Джером не понимал шуток и не любил провокаций, но в декольте все-таки заглянул.

Алиса с деловым видом зашелестела бумагами и понесла обычную пургу о поставщиках и неполадках по почтовому ведомству в этой стране.

В конце своей речи поменяла тон на более оптимистический и у финишной прямой почти с восторгом рассказала о финансовых поступлениях. Она знала, что годы, проведенные у микрофона, не прошли даром – выражать себя даже через казенные слова у нее получалось.

Услышав про цифры, Джером сразу пообмяк и превратился из театрального злодея в пятидесятилетнего мужчину с заботами и страхами. Он сказал, что сам будет разговаривать со «сложными» клиентами, но чтобы она ему непременно об этом напомнила через день или через два.

Алиса заволновалась и сказала как могла серьезно:

– Джером, Джером, у меня есть просьба. Мне нужно уехать срочно по личным обстоятельствам на неделю. Та неделя все равно будет короткая, и работы не так много. Вот мое заявление.

Совершилась обратная метаморфоза, и опять водевильный злодей таращился на Алису:

– У нас здесь компания, а не клуб интересных встреч. Есть правила, по которым мы функционируем, и мы не можем… – и Джером погнал свою пургу.

Алиса не перебивала его, а сидела как, потерявшийся котенок перед незнакомой дверью в надежде, что его не обидят.

Хозяин замолчал и медленно подошел к своему креслу. Алиса была к этому готова и сказала, что она все прекрасно понимает и с ним абсолютно согласна, но у нее сложилась неожиданная ситуация, она не может контролировать то, что случается с другими, она должна ехать, а потом вдруг спросила:

– Вам котенок с педигри нужен? Я могу достать за полцены.

Джером заулыбался:

– Взятку предлагаешь? Не нужен мне твой котенок – у меня новая мебель итальянской кожи. Какого он цвета?

– Что за вопрос – чистокровные фараоны могут быть только одного цвета. У него мать израильтянка, а отец – чемпион породы из Аддис Абебы.

Было видно, что Джером что-то взвешивает в своей голове.

– Ладно уж, поезжай. Скажи всем, что у тебя очередной отпуск.

Алиса вернулась в офис с легким сердцем – полдела было сделано, и можно ехать.