Алиса
Шрифт:
На нем не было цветовых границ. Все тело было однородно-бежевого цвета, включая детородный орган.
Во время поисков своих сигарет он продолжал ей рассказывать, как попал из инструкторов фигурного катания в группу ритуального танца в черном Гарлеме.
Заметив, что он ни капли не смущен, Алиса просто поедала его глазами и засмеялась не к месту, оттого что нашла его член похожим по форме на бутылку из-под подсолнечного масла советского образца.
Макс поймал ее взгляд и, как ни в чем не бывало, продолжал, что именно благодаря своему органу он и был принят в труппу танцоров. Они исполняли ритуальные африканские танцы для женской публики в закрытых клубах. Единственным нарядом был замшевый носок, надетый на орган. Публика платила немалые деньги за представление и дополнительные чаевые за индивидуальные контакты.
Алиса сидела завороженная рассказом, а Макс по-хозяйски стоял у открытой форточки и курил.
Тогда то и возникла кличка «Самец».
Ей было интересно с ним, как в зоопарке или скорее как в цирке, куда приходишь посмотреть на дрессированных диких зверей, повосхищаться ими, но никогда не подумаешь взять их с собой домой для совместной последующей жизни: слишком много от них хлопот, вони и непредсказуемых неудобств. Пусть они живут, где живут, а люди будут приходить к ним в гости. Возможно, что и неоднократно.
Такие отношения у нее сложились с Самцом.
Она, правда, не смела звонить ему сама, но себя навещать разрешала. На его счет у Алисы не было угрызений совести и вовсе, а акты любви с ним она причисляла к опасным видам спорта, как затяжные прыжки с парашютом или гигантский слалом.
Для поездки к Асунте Самец явно не годился: ему может стать скучно от непривычного однообразия, он начнет искать развлечений и все испортит…
Прохладное прикосновение к коленке вернуло Алису к действительности. Над ней склонился Матвей. Сквозь сощуренные ресницы она в который раз смотрела на его поджарое мускулистое тело, и мысль про мальчика из соседской квартиры замигала в ее сознании.
«Если растут усы, еще не значит, что потеряно чувство ответственности. Парень живет с обоими родителями и должен быть вменяемым…»
Матвей смахнул ручеек пота с Алисиного лба и многозначительно сказал:
– Худеешь? Неприятности всегда легче переносить в лучшей физической форме. Ты далеко собралась ехать?
Алиса думала, что, пригласив с собой Матвея, она создаст только больше препятствий на пути к Асунте: кому-то нужно будет следить не только за ее животными, но и за его сучкой тоже. Хотя Матвей был очень мобильным со своей собакой – они всюду ездили вместе. Как с женой.
Матвей ждал ее ответа. Алиса села на лавку, не обращая внимания на то, что полотенце сползло с одной груди, и рассказала про звонок Асунты.
Матвей сказал, что не уверен, что сам останется в городе, и ничего пообещать не может.
«Придется звонить Сергею. Он не откажет и заодно перемоет всю посуду, зеркала и окна. Хорошо все-таки, что жизнь в семье учит мужчин хотя бы этому. Правда, это может усложнить дальнейшие отношения – он может подумать, что такая услуга с его стороны должна быть отмечена не просто словами благодарности…»
До дома они доехали в Матвеевой машине очень быстро. Алиса сказала, что ей надо еще собираться, и заспешила домой.
Матвей взял ее за руку и спросил почти с дрожью в голосе:
– Ты едешь не одна?
Она едва не ответила: «Не одна – с тобой», но прикусила язык на секунду, потом произнесла:
– Не знаю еще. Я тебе вечером перезвоню. Ну все.
Пока.
Все повторилось, как несколько часов назад: ключ не желал лезть в замок, в квартире, отзвонив, телефон принимал короткое сообщение, но на этот раз от Бертольда, любовника с переменным успехом номер четыре».
Алиса стояла на пороге квартиры с розовым рюкзачком в руках. Из него торчал уголок бордово-черного купальника. Бертольд сообщал ей, что он совсем недалеко географически, что время около 10 вечера в понедельник, он не понимает, где она безумствует в начале недели, но хочет зай…
На этом месте автоответчик отключился. Алиса поняла, каких букв не хватало в последнем слове. У нее был Бертольдов номер телефона, но она не позвонила, а загадала, что позвонить должен будет опять он. Прополоскав и развесив мокрые вещи, Алиса включила телевизионное изображение на канале MTV и стала собираться к поездке.
Ричмонд находится на юге, а это значит, что нужно брать с собой только летнюю одежду, но побольше единиц, потому что придется потеть.
От такой перспективы Алиса немного пригорюнилась – ходить все время со влажным лбом, как чахоточной, она не очень-то хотела. Но с другой стороны – лесное озеро принесет прохладу.
Вещей набралось немало. Теперь надо было найти подходящее вместилище для всего этого. Если задуматься, то багаж может быть по важности не ниже самой поездки. Понятное дело, что когда ты путешествуешь ночным автобусом, то не так важно, какого фасона у тебя сумка. Брать с собой чемодан в такую поездку «противозаконно». Да и с сумкой не все так просто, как кажется: кожаную брать не стоит, потому что подумают, что связана либо с мафией, либо с порнобизнесом. Откровенно спортивную брать не стоит, потому что будет выглядеть с ней, как неимущая и уже безразличная на этот счет персона – забрала сумку у мужа или сына, и тем теперь в спортзал не с чем ходить.
К счастью, в эту минуту раздался телефонный звонок, которого она опасалась и ждала в одно и то же время. Голос Бертольда звучал так, как будто они расстались полчаса назад – безмятежно-расслабленно. Он относился к той категории людей, которые принимали решение не только за себя, но и за других, часто без других на то согласия. Вот и сейчас он приличия ради спросил: «Как дела? Если ты одна, то я поднимусь – я звоню из парадной…»
Алиса не любила такую манеру ведения разговора, но не находила это достаточно веской причиной, чтобы сказать об этом Бертольду в очной беседе. Она, как всегда, промолчала по теме, но решила отыграться на свой лад: «Ноги вытри в парадном и в квартире обувь сними – я полы намыла. Дверь открыта. Я в туалете».
И побыстрее повесила трубку, чтобы не разразиться смехом.
Алиса любила розыгрыши, но ее окружение и возраст наступали на горло и этой песне. Однако с Бертольдом она себе разрешала расслабиться, особенно после потери очка, как случилось только что. Динамика их отношений была иррациональной от начала до конца: каждый из них оставался при своем мнении при любых разборках. Они не соглашались даже по поводу третьих лиц. Бертольд, несомненно, был фигурой. Они познакомились, так сказать, в рабочей обстановке. Бертольд был представителем многих компаний, которые продавали или давали в ренту медицинское оборудование. В далеком прошлом он был изобретателем-неудачником. Неудачником в том смысле, что его изобретения если и были внедрены, то приносили доходы не в его карман. Сертификатами от его патентов можно было обклеить пару комнат, но что толку-то. Однако с тех пор Бертольд значительно поумнел. В Штатах он изобретениями не занимался. Первую работу ему найти было тоже непросто: работодатели говорили ему, что у него слишком высокая квалификация для самого сложного, что могло бы выйти из строя на их предприятиях. В конце концов он устроился работать мастером по гарантийному ремонту в большую компанию, которая производила принтеры и другое офисное оборудование. У него были определенные сложности с языком, но умелые руки и здесь выручали его.