Алкоголизм – не приговор. Выход есть. Я счастлив, что я бросил пить

Сорокин Юрий

– Он, скорее всего, утратил этих знакомых…

– Помимо этого утратил и этих знакомых. Поэтому, когда он просыпается с чувством страха, первое средство, к которому он прибегает, чтобы побороть страх, – это бутылка. Вот когда он выпьет, вроде ночь не такой черной кажется: подумаешь, сто тысяч, да я сейчас уеду на дачу, залягу на дно и авось меня не хватятся, авось не надо будет сто тысяч искать. А когда он выпьет рюмочку, он выпьет вторую, бутылочку, вторую, и, конечно, к концу дня уже забывает вообще, по какому поводу он напился. Вот в этом разница. Вы, как непьющий человек, как не алкоголик, предпринимаете какие-то разумные действия для того, чтобы решить проблему, а алкоголик убегает от действительности и ищет спасения от этого страха в бутылке. Поэтому, если я научаюсь жить трезво, мне нужно научиться справляться со своим страхом.

Или, например, выстраивание отношений с женщинами. У

нормального человека нет проблем. Или, скажем, могут быть, но он обратится к сексопатологу, психологу. А может не обращаться и жить с нелюбимой всю жизнь, считая, что это ради детей, ради дома, квартиры общей – а она дорогая, в престижном доме и так далее. У алкоголика построить отношения – задача необычайной сложности. Скажем, вот он не пьет, его бросили, он разведен, ему нужно строить отношения с новой женщиной. Но он не знает, как строить их на трезвую голову, потому что до этого приглашал девушку в кафе: «Вам бокал вина, мне бокал вина», пришли домой, легли в постель – и понеслась. Смотришь, три года прожили, потом она видит, что алкоголик, и развелась, ушла. Пришла новая, и продолжается то же самое, идет по определенному сценарию, у кого-то дольше, у кого-то меньше.

– А как отношения с женами после центра? Вы ведь меняетесь, а они?

Знаете, по статистике примерно семьдесят пять процентов пациентов пришли в центр именно с подачи жен. Огромнейшая благодарность им за их терпение и любовь. Но после реабилитации приходится как бы заново знакомиться друг с другом. Заново узнавать друг друга. И вообще, это совместная победа, и семья, прошедшая через эти испытания, становится сильнее. Опять же и детям лучше. Я видел это своими глазами. Женам тоже дают консультации по этой теме. Они получают свой набор знаний.

В центре по воскресеньям на эти группы обязательно приглашались пять-шесть бывших пациентов со стороны, в группу таких новичков, как я. Но приглашались выздоравливающие алкоголики, у которых было хотя бы несколько месяцев, а у некоторых уже год трезвости, которые могли передать тот опыт, которого не было у меня: как со страхом бороться, как отношения с женщинами строить на трезвую голову, как с эмоциями бороться и так далее. Они делились своим опытом. Причем практика проведения групп, если вы не знаете, она предполагает только монолог, ни в коем случае не диалог. То есть слово предоставляется любому желающему, ты поднимаешь руку, задается некая тема. Потом, как правило, несколько минут молчания: люди должны осмыслить сказанное. Потом следующий поднимает руку, и ведущий говорит: «Да, пожалуйста». И тот начинает на эту тему высказываться.

– А если два, три человека хотят?

– Тогда по очереди: первый, второй, третий. Причем одно из золотых правил – никто никого не перебивает, это категорически запрещено, запрещено давать обратную связь. Например, я рассказал о своем опыте, а кто-то поднимает руку и говорит: «А вот я бы в этой ситуации…» Это запрещено. Нас интересует только твой собственный опыт. Мы сюда пришли узнать об опыте каждого из нас. Например, наступают праздники. Как праздновать? Один рассказывает о своем опыте. Кто-то рассказал, как он: так и так. А я новичок, молчу. Но слышу их, их опыт входит в мою голову. И когда я выхожу на улицу в праздничный день, я вспоминаю тот разговор на группе и говорю себе: «Ага, лучше на первых порах на эти вечеринки вообще не ходить». И говорю друзьям, коллегам: «Ребята, вы знаете, я сегодня к вам не приду».

Или, например, гнев. У меня ситуация, я начинаю вскипать и сразу вспоминаю: а что на группе ребята говорили? В этой ситуации один повел себя так, другой иначе, но они же трезвые, они смогли справиться, дай-ка и я попробую! И когда я с этим справляюсь, уже совершенно по-новому, и вижу эффект, я убеждаюсь, что опыт, который я получил на группах, бесценен, потому что я начинаю поступать так же, разумно, как они.

Я учусь у тех, кто опытнее меня в выздоровлении. Они могут иметь меньшее образование, они, бывает, очень коряво говорят, они могут не нравиться лично мне как «персонажи». Есть ребята, которых я знаю по многу лет и которые мне чисто по-человечески неприятны. Но у них есть одно преимущество – больший опыт трезвости. Слушая таких людей, я чему-то всегда учусь, даже сейчас, имея восемнадцать лет трезвости. Ни одна из групп не прошла для меня бесполезно, хотя теперь я их редко посещаю, но тем не менее на каждой группе я получаю что-то новое, обязательно нахожу ответ на какой-то из вопросов, который до сих пор у меня остается нерешенным или возникает по жизни в той или иной ситуации.

– Какие через восемнадцать лет могут возникнуть вопросы?

– А вопросы, например, про жизнь. Она тоже не стоит на месте, она тоже развивается.

Скажем, если мои родители десять лет назад были в одной форме, то сейчас ситуация другая: они очень старые люди, под девяносто лет, и мать, например, ведет себя совершенно неадекватно. И не просто неадекватно, как психически неуравновешенный человек, а всячески манипулирует своим возрастом, своими болезнями, что вот-де она немощная, старая. Но я знаю, что я сам стараюсь не манипулировать людьми, потому что программа говорит: не манипулируй другими; если ты хочешь, чтобы с тобой так не поступали, и ты так не поступай. Библейские правила – ничего нового. И когда я вижу, что мама начинает мне истерики закатывать, вызывать неотложку, а на самом деле она совершенно здорова, просто таким образом хочет привлечь к себе внимание, я говорю: «Мама, дорогая, если ты так себя ведешь, я тебе помочь ничем не могу, я не сиделка. Значит, я тебя определю в больницу, в дом для престарелых». Мама становится шелковая. Она понимает, что такие игры не проходят. Где я этому научился? На группах. Если бы я этого не услышал когда-то на группе, так бы, может, и не понял. Одна из девочек мне сказала: «Чего ты с матерью своей носишься? Скажи ей, что, если будет так себя вести, сдашь ее в дом престарелых. Это не значит, что ты ее меньше будешь любить, не будешь ухаживать за ней! Что она у тебя, маленький ребенок? Усынови ее тогда! Это же мать тебе все-таки, не дочка, чтобы ее капризы выполнять».

– Эта проблема может возникнуть у любого человека…

– У любого. Но вот по жизни, как мы иногда «анонимно шутим», нормальные люди, не алкоголики – они гораздо больнее, потому что с такими проблемами не знают как справляться. И ведут себя совершенно неадекватно. Нормальный человек решает вопросы по-другому, продуктивно. У меня сейчас гораздо меньше проблем в том, как выстраивать отношения с родственниками, с родителями, на работе и так далее… Наверное, самое большое, самое ценное качество, которое сейчас, много лет спустя, я вспоминаю в связи с Юрой, то, на что я в первую очередь обратил тогда внимание – это умение принимать людей такими, какие они есть. Раньше я делил людей на плохих и хороших. Не только в силу того, что я Скорпион по гороскопу и для меня существует только черное и белое, а других цветов вообще не существует. Знаете, как говорит Майя Плисецкая, люди делятся только на хороших и плохих, к сожалению, плохих большинство и так далее. Хотя я с ней в душе абсолютно согласен, и чем старше становлюсь, тем больше в этом убеждаюсь, но, скажем, опыт общения с Юрой убедил меня в необходимости принимать людей такими, какие они есть.

Мы все разные, мы все очень, очень разные. Применительно к Юре можно сказать, что уникальность-то его как раз и состоит в том, что он каждого принимает именно таким, какой он есть. Каждый – индивидуальность, каждый из нас, со своими тараканами в голове, со своими комплексами, заморочками… И Юра рассматривает это не как некий недостаток личностный, а именно как индивидуальную особенность, с которой надо работать так или иначе. А другой человек – у него другие качества, он уникален по-своему, и к нему нужен другой подход. И я думаю, что, может быть, Юрино основное качество как раз то, на что сразу я обратил внимание тогда: он не просто абсолютно доброжелателен, он принимает и жизнь, и пациентов такими, какими они были. Не оценивая даже для себя – плох тот или хорош, он старался работать именно так, абсолютно непредвзято, исходя только из особенностей личности и определенной уникальности того или иного пациента.

Я помню один случай, связанный именно с Юрой. Это было в первые дни моего нахождения в центре. Прошла какая-то ночь, и все пациенты, которые находились в этом центре, были чем-то очень недовольны. Я даже не помню повод, по которому это недовольство у пациентов возникло. И мы сговорились. Юра был ночным консультантом. Нас, пациентов, было тогда шесть-восемь от силы.

Как правило, после того, как пройдет вечернее собрание группы, мы пишем перед сном домашнее задание. Затем объявляется отбой, ночной консультант уходит к себе, мы расходимся по палатам. Утро начинается с обхода – все ли живы-здоровы. Затем приходит новый консультант и сменяет ночного консультанта, то есть кто-то должен был сменить Юру. Я не помню, что произошло и чем было вызвано наше недовольство, но мы решили отомстить ему, именно Юре. И что мы решили сделать: поскольку дверь на ночь запиралась, для того, чтобы не впустить нового консультанта, мы взяли и набили спичек в замочную скважину, чтобы нельзя было открыть замок ни снаружи, ни изнутри. Я помню очень хорошо Юрину реакцию… Мы-то рассчитывали, что будут разборы: кто виноват, кто это сделал, ну-ка, постройтесь здесь все немедленно! признавайтесь! И так далее. Скандал. Понятно же, что это не просто замок сломался…