Алла в Стране ЧБ
Шрифт:
Заканчивая осматривать комнату, Алла увидела, наконец, телевизор.
Он стоял в углу — большой, должно быть, невероятно тяжелый ящик на четырех длинных ножках. Алла такие видела только на старых фотографиях. Но именно так выглядели телевизоры в ту пору, когда ее папа с мамой только появились на свет. Экран телевизора закрывала большая вязаная салфетка, сверху она была прижата коробочкой антенны с двумя рожками, похожими на усики муравья. Такие салфетки Алла тоже видела на старых фотографиях. Раньше — когда у ее бабушки был такой же телевизор, — она точно так же прятала под ними его экран. То ли для того, чтобы меньше
Вдруг за спиной раздалось покашливание. Алла обернулась и увидела хозяина дома. Она испугалась, что он сейчас начнет ругать ее, за то, что без спроса вошла сюда, но к ее удивлению, старичок улыбался и вовсе не выглядел сердитым.
— Здесь все точно так же, как в тот день, — сказал он, — когда пропал Алеша.
— Ваш Алеша любил рисовать? — спросила она и показала на стол.
— Очень. Даже больше, чем читать книжки и делать макеты самолетов. Только учиться ему приходилось самому.
— Рисовать я плохо умею, — призналась Алла. — Но тоже хочу научиться, а еще мне очень нравится читать. Особенно я люблю потрепанные книжки. Значит, их много раз перечитывали.
— Я знаю. Ведь мы с тобой регулярно пересекаемся в библиотеке. Прости, я даже случайно подсмотрел, какие ты взяла последние книжки. Одна из них называется «Мешок снов». Чудесный рассказ, по нему назван целый сборник.
— Да, «Мешок снов», — кивнула Алла. — Там много картинок.
— В нем есть повесть «Максим в стране Приключений»9. Отличная сказка, ее Алешка в детстве очень любил. Другая книжка... — старичок хитро подмигнул. — Учебник по рисованию. Верно?
— Да, вы правы. Он очень старый, но я выбрала именно его. А библиотека? — вспомнила Алла. — Вы не знаете, она не сгорела?
— Цела. Она ведь в конце нашей улицы. Я сам помогал ее защитить от огня, — успокоил старичок.
— Это хорошо, — и девочка грустно добавила: — Только вряд ли я теперь смогу вернуть эти книжки. Они сгорели вместе с моим домом.
Она вздохнула.
— Кажется, я могу тебе помочь, — Николай Петрович подошел к книжному шкафу и протянул Алле две книжки.
К ее изумлению, это были в точности те же издания, но гораздо новее, чем книги, которые она взяла в библиотеке. И все же заметно было, что мальчик Алеша их тоже читал не по одному разу.
— Никакого волшебства, — сказал старичок, улыбаясь.
— Но... — Алла смутилась. — Ведь для вас это память о нем. Я не могу их взять.
— Бери-бери. Видишь, как удачно вышло, что они пригодились. Алешка был бы рад, — заверил он.
— Но почему вы здесь все оставили, как было? — не стесняясь своего вопроса, Алла посмотрела в глаза старичку.
— Я бы не стал. Мне кажется это не совсем правильно, жить прошлым. Но других детей у нас не было. А жене очень важно было сохранить память о сыне.
Алла мысленно отругала себя за то, что причиняет старичку боль своими вопросами. Но ведь у нее тоже пропал брат, ей должно быть простительно.
— Можно, я немножко здесь побуду?
Я ничего не трону — хотела добавить она, но это было бы неправдой, поэтому она промолчала.
— Можно, — старичок погладил ее по голове и так же тихо, как появился, покинул комнату и притворил за собой дверь.
Алла подождала немного, как будто решаясь, и подошла
Алла внимательно изучила панель старого телевизора. Правее экрана, который, как она знала, назывался кинескопом10, в верхнем углу была надпись: «Чайка-206». Ниже располагались кнопки и ручки с подписями: «яркость», «громкость», «контраст». Центральная ручка и, наверное, главная, напоминала циферблат, который даже размечен был как у часов: 12 вверху и цифры 3, 6, 9 по часовой стрелке на соответствующих местах, а меж ними — палочки, указывающие промежуточные деления. В самом низу под решеткой, из которой, вероятно, должен выходить звук, были две клавиши: включения и отключения.
Алла заглянула за телевизор. Провод тянулся от его задней стенки к вилке, лежащей на полу под розеткой. Только включай!
Затаив дыхание, девочка прислушалась. Снизу едва слышны были голоса хозяев и гостей. Никто не помешает ей.
Она взялась за вилку и осторожно вставила ее в розетку.
Внезапно раздалось шипение электростатического разряда, пробежавшего по кинескопу. Алла испуганно отпрянула. Она не ожидала, что телевизор уже был включен кнопкой.
Боясь выпустить книжки из рук, девочка потеряла равновесие и плюхнулась на пол. При этом стукнула ногой по ножке телевизора, тяжеленный аппарат зашатался и только чудом не рухнул на нее. Что-то загудело внутри него, он все еще гневно качался, тряслись рожки антенны, но по счастью, ничего страшного не произошло. Только вязаная салфетка сползла обратно на экран, притянутая его намагнитившейся поверхностью.
Алла испуганно смотрела на телевизор, не зная, что последует дальше. Она успела досчитать до десяти, прежде чем кинескоп под салфеткой засветился, а из решетки послышалось тихое шипение, чем-то напоминающее звук водопада.
Положив книги на пол, девочка встала на колени, подняла салфетку с экрана и подсунула ее под антенну.
Теперь она поняла, что такое «белый шум», о котором говорил Кол, пересказывая слова неведомого ей мудреца Страны ЧБ, старика Нуля Молчащего.
Весь экран телевизора заполнила рябь — темные и светлые пятнышки-точки разных размеров, мелькая и дрожа, хаотично бегали по экрану. И действительно создавалось впечатление, навеянное силой воображения, что из этих беспорядочных пятен образуются какие-то кривые линии, непонятные фигурки, которые тут же распадаются на отдельные точки, чтобы снова собраться в другие воображаемые очертания.
Алла снова подумала о том, что примерно таким же серым, светящимся выглядело мерцающее стекло в подвале, перед тем как из-за него появились человечки. Но стекла теперь нет. А есть только этот телевизор. В котором, — если верить ужасной выдуманной истории, — пропал мальчик Алеша.
Но Алла теперь точно знала, что выдумка и реальность идут рука об руку.
Значит, экран этого старого неисправного черно-белого телевизора, который ничего не показывает кроме «белого шума» — и есть возможный проход в Страну ЧБ!