Аллекта
Шрифт:
Первая часть книги состояла из иероглифов, а вторая из перевода на древнеславянский язык.
В это время я вернулась из магазина с букетом цветов. Алесса быстро закрыла часы, вставила ключ, а книгу положила в школьный ранец вместе с кухонным ножом.
– Нам пора, – сказала я.
Мы вышли из дома. Вспомнив, что забыла фотоаппарат, я вернулась. Когда я брала его, то увидела, что стрелки старинных часов изменили положение. В голове у меня начали всплывать обрывки сновидений про Аллекту. Я вышла из дома, а когда посмотрела на Алессу, то воспоминания стали отчетливее. Мы направились
Мы стояли на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора. Я держала за руку Алессу. Когда загорелся зеленый свет, мы начали переходить дорогу. На середине дороги Алесса оступилась и упала. Помогая ей вставать, я сняла ранец.
– Давай понесу, а то устала, наверное, – сказала я.
Я ощутила, что ранец слишком тяжелый.
– Что у тебя в нем?
Я открыла его и достала книгу и нож, затем посмотрела на Алессу и полностью вспомнила сновидения.
Алесса выхватила нож, замахнулась, но в это время машина на большой скорости сбила нас, не смотря на то, что горел зеленый сигнал светофора для пешеходов.
10
Я стою на берегу большого водоема. В середине него возвышается круглая башня. Я осмотрелась вокруг: ничего и никого нет. Смотрю на башню и замечаю, что она отбрасывает четыре тени. Тени медленно крутятся почасовой стрелки. Я ищу источник света, от которого образовались тени. Вижу как вокруг водоема вращаются два солнца и две луны. Их движения почти незаметны. Никогда и ничего не видела красивее.
– Это Бессознательный океан. Здесь создается пространство-время для сознательного мира. Нравится? – сказал детский голос.
Я повернулась и увидела Аллекту.
– Ты моя дочь? – спросила я.
– Нет.
– Тогда кто ты?
– Мать-Муза.
– А Аллекта?
– Мое физическое воплощение.
– Я умерла?
– Нет.
– А моя дочь?
– Ты знаешь, что это не твоя дочь.
Я молча смотрела на нее.
– Объясни, – сказала я.
– Обычно я не объясняю ничего, но то, что пришлось тебе пережить, мне близко. Я могу понять и почувствовать твою боль.
Аллекта помолчала немного, словно не знала с чего начать.
Аллекта:
– Все, что ты видишь – создала я. Я не хотела, чтобы ты рожала, по двум причинам. Первая – я хочу, чтобы люди перестали рожать, потому что изначально, когда я создавала их, все существовало по-другому. Мир находился в постоянном состоянии добра. После естественной смерти дети возвращались обратно ко мне. Сейчас процент тех, кто умирает своей смертью очень маленький. А это значит, что они умирают полностью. Ты потеряла двух детей, и с трудом пережила это. Я же потеряла миллиарды детей и продолжаю терять. Ту думаешь, что мне легко с этим справиться? Лучше пусть их будет меньше рядом со мной, но живых, чем мертвых. Вторая причина – ты не увидела зло за маской невинности. Все глобальные войны, происходившие во все времена, имели только одну цель – мою книгу бытия «Сун-Лу-И». В ней хранятся знания того, как жить и зачем жить. Но не это влекло к ней. Главное, что из нее можно познать как оставаться бессмертным. Я не имею в виду не умирать совсем, а перерождаться, не попадая ко мне, но при этом сохранять разум – помнить
– Зачем он ищет книгу, если уже умеет перерождаться? – спросила я.
– Логос перерождается, но не знает как у него это получается. А ответ достаточно прост: если человек убивает другого человека в тот момент, когда тот видит сновидения, то он начинает видеть его сновидения, а после смерти перерождается, чтобы прожить жизнь убиенного. Не обязательно убивать самому. Если ты отдаешь приказ или по твоей вине гибнут люди, то значит ты в ответе за их смерть. Придумал оружие, с помощью которого убивают людей – ты виноват. Логос всегда являлся организатором войн, а в массовых убийствах обязательно кого-нибудь убьют, когда тот будет видеть сновидения.
– Почему сновидения имеют такую ценность?
– В сновидениях ты попадаешь в истинную жизнь. Ты видишь то, что построил для себя. Они хранят знания. Поэтому сновидения это система табу. По этой же причине большинство, кто видят сновидения, не могут их вспомнить.
– Все видят сновидения, но не все помнят их? – спросила я.
– Нет. Тот, кто не видит сновидения – мертв. Бессознательный разум уже умер, а сознательный доживет человеческую жизнь и умрет.
– Что происходит с человеком после смерти? – спросила я.
– Сознательный разум умирает, а бессознательный продолжает жить.
– Когда Логос снова переродится? – сказала я и задумалась. – Logos – это же никнейм всех суррогатных отцов.
– Да. Он уже это сделал. Твой ребенок. Поэтому я не хотела, чтобы ты рожала. Кто-то сказал ему, что книга у тебя, – сказала Аллекта.
– Он на самом деле злой, а не добрый?
– Да. И многие это знают, но предпочитают верить в то, что во зле скрыт добрый умысел.
– Но так они отказываются от борьбы со злом.
Я помолчала и спросила:
– Почему большинство верят в Логоса?
– Не верить в Логоса считается аморальным. И нет такой чепухи, которая не нашла бы себе подходящего верующего, – сказала Аллекта.
– Зачем мы живем? – спросила я.
– Ты хочешь знать, в чем смысл жизни?
– Да.
– Перед тем как задать вопрос: «В чем смысл жизни?» Ты должна определиться, что ты будешь делать, узнав ответ. Если ты ничего не изменишь, то и не задавай вопрос.
– Я об этом не думала. Но все же скажи.
– Вы живете для того, чтобы совершенствоваться. Для того чтобы делать мир красивым, добрым и интересным. По крайне мере, изначально вы жили именно для этого.
Мы долго стояли молча. Я пыталась осмыслить все, что узнала, но не все могла понять и объяснить себе.
– Смотри! – сказала Аллекта и показала рукой вдаль.
Вдалеке шли дети с рюкзаками на спинах, и вели за собой взрослых прикованных одной цепью. Дети освободили их и привязали к карусели.
– Сейчас начнется праздник «Прощальное воскресение», – сказала Аллекта.