Аллилуйя!
Шрифт:
По воле судьбы призрак влюбился в призрака.
Яго-Яго
Яго-Яго похож на огромный моток пряжи, забытый шаловливым галактическим котом посреди бескрайнего коридора Вселенной. Издалека изумрудно-зеленая планета напоминает мягкий мохнатый клубок. Но стоит подлететь поближе, как картинка меняется — зеленая сфера больше смахивает на рождественский шар, висящий на увенчанной звездой ели космоса.
Полисирианцы ждали Натаниэля Дрейка. Ждали давно и с нетерпением.
— Ибо я воскресну и вернусь сюда, — заверял он. — Спущусь с небес на землю,
Дрейк не подозревал о готовящейся встрече и о своем обещании в том числе. Выпустив антигравитационные шасси, он посадил «Скитальца» на лугу и спустился следом. Воздух наполнился криками, из ближайшего леса к гостю устремились полисирианцы. Первым порывом было броситься на корабль и задраить шлюз, однако в голосе толпы не слышалось угрожающих нот, поэтому Дрейк остался на лугу — высокий, изможденный, призрачный.
Полисирианцы замерли в нескольких метрах, образуя пестрый полукруг. В волосах благоухали цветы, женщины щеголяли в саронгах, мужчины — в набедренных повязках, и все — из василькового шелка. Правда, столетней давности. Неужели какой-то торговец добрался сюда и осквернил девственную землю?
Внезапно полукруг расступился, и вперед вышла старуха. Явно не из местных. Ее униформа церкви эмансипации резко контрастировала с пестрым одеянием коренных жителей, однако и блузка, и юбка сильно отличались от тех, что носили в цивилизованной части сатрапии. Материал был соткан, скроен и сшит вручную; при внешней простоте наряд поражал своим благородством, несвойственным продуктам массового производства. Казалось, старуха надела его впервые.
Старуха не спеша двинулась навстречу гостю. Что-то до боли знакомое чудилось в ее походке, знакомое и родное. Козырек кепи скрывал глаза, худые морщинистые щеки странным образом не утратили привлекательности. Женщина остановилась, устремив на Дрейка невидимый взгляд.
— Народ Яго-Яго вновь приветствует тебя, Натаниэль Дрейк.
Небеса будто раскололись, земля поплыла под ногами. Туземцы опустились на колени, низко склонив увитые цветами головы.
— Ничего не понимаю, — пробормотал ошарашенный Дрейк.
— Идем, — позвала старуха.
Он покорно зашагал следом. Туземцы почтительно расступались. Дорога вела мимо луга, через лесок, оттуда — по живописной деревенской улочке на округлый, словно девственная грудь холм. Туземцы запели; мелодия брала за душу своей чистотой.
На вершине холма виднелась одинокая могила. Старуха застыла, по морщинистой щеке прокатилась слеза. В изголовье могилы высился большой надгробный камень, предназначенный для двоих. Рядом оставалось место для нового захоронения под сенью гробовой плиты.
— Я увидел, как во славе сам Господь явился нам,
Как Он мощною стопою гроздья гнева разметал,
Как Он молнией ужасной обнажил меча металл.
Он правды держит шаг, — пели полисирианцы.
Дрейк всмотрелся в надгробие. Одна половина пустовала, на другой, что напротив могилы, было выгравировано: СВЯТОЙ НАТАНИЭЛЬ ДРЕЙК.
Тогда Дрейк понял, что нужно сделать — точнее, повторить уже сделанное.
— Когда я впервые очутился здесь?
— Пятьдесят два года назад, — ответила старуха.
— А когда умер?
— В восемьдесят три.
— Почему я стал святым?
— Не знаю. Ты никогда не рассказывал.
Он нежно коснулся ее щеки, заглянул в прежде сокрытые глаза и прочел в них все — прожитые годы, любовь, смех, горечь и боль.
— Мы были счастливы?
— Безумно, любимый, — благодаря тебе.
Дрейк наклонился, поцеловал женщину в лоб.
— Прощай, Длинноногая Мэри.
Потом
— Славься, славься, Аллилуйя! — неслось вслед улетающему «Скитальцу». — Славься, славься, Аллилуйя! Славься, славься, Аллилуйя! Он правды держит шаг.
С чем сравнить протечку в Канале?
Разве что с протечкой в крыше здания двадцатого столетия. Крыши тогда держались на стропилах, случись дыра, вода стекала вниз и просачивалась через потолок в самых неожиданных местах. Хотя «стропила» гиперпространственных каналов куда сложнее по своей природе, принцип все тот же: утечка пространственно-временных элементов не происходит рядом с дырой.
Даже во времена Натаниэля Дрейка мастера на Суэцком канале знали об этом, правда не догадывались, что протечка не несет никакой угрозы континууму, только тем, кто попадает в очаг поражения. Но ни мастера, ни кто-либо другой не подозревали, что очаги воздействуют по-разному, в зависимости от степени соприкосновения. При поверхностном контакте возникает эффект, аналогичный действию поля лямбда-кси. Естественно, никто, включая Дрейка, не разгадал истинную причину его перевоплощения в призрака: оказавшись в очаге поражения, корабль вместе с капитаном частично отбросило в прошлое. Основной же удар пришелся на грузовой отсек с запертой там Аннабель Ли; как итог обоих полностью перенесло назад во времени.
Покидая Яго-Яго, Дрейк отчетливо понимал: часть его самого с кораблем, а также незыблемая Аннабель Ли остались в 3614 году, но на каком именно участке — можно только гадать, ориентируясь на непосредственную близость с Яго-Яго; преобладающая же масса отправилась прямиком к очагу поражения, чьи координаты сохранились в судовом журнале «Скитальца». Вооруженный этими знаниями, Дрейк вполне логично предположил, что если подлететь к эпицентру протечки, она автоматически довершит начатое. В каком-то смысле, так и случилось. Наш герой не учел одного — восстановить пространственно-временную материю можно только залатав возникшие прорехи; три месяца в будущем приравнивались к трем месяцам в прошлом, на отрезке, обратно пропорциональном хронологическому расстоянию до пункта назначения. Задав «Скитальцу» необходимые координаты, Дрейк, естественно, никак не ожидал очутиться в другом тысячелетии, под истерзанным войной небом чужой планеты.
Сразу после телепортации все датчики на приборной доске вспыхнули тревожным огнем, сцинтилляционная сирена истошно завыла. Однако условные рефлексы пересилили шок — Дрейк успел активировать анти-ядерное поле, не подозревая, что тем самым уничтожил радиоактивное облако, поглотил половину океана и целый континент.
У времени есть еще одно свойство, о котором в эпоху Натаниэля Дрейка даже не подозревали — способность расширяться.
Неандерталец ростом не дотягивает до современного кузнечика, а мохнатый мамонт уступает габаритами цикаде. Вселенная непрерывно расширяется во времени и пространстве, накапливая изменения. Конечно, за полвека ничего существенного не произойдет, но спустя тысячелетия эффект будет разительный. Только не надо кивать на ископаемые, поскольку они неотъемлемая часть любой планеты; не указывайте скептическим пальцем на непреложные константы вроде массы, силы тяготения и костной ткани, ибо космос строится на взаимодействии, где большое и малое действуют сообща. Естественный порядок остается незыблемым. Рослый мужчина через поколение не выродится в карлика; но если перебросить его в другую эпоху, контраст будет сильный. Поэтому в глазах населения воюющей планеты Дрейк наверняка обретет поистине исполинские размеры, а «Скиталец» засияет в небе, словно луна — точнее, маленькая планета...