Алло, Милиция? 2
Шрифт:
Включив, Егор услышал негромкий, но мерзкий гул из колонки. Борисовское недоразумение отчётливо фонило. Наладил далеко не сразу, как только трогал колок шестой струны, первая тут же теряла строй. Регуляторы тембра проектировал, наверно, студент кулинарного техникума.
Что любопытно, в течение десяти минут, пока он объезжал шестиструнного непокорного мустанга, никто не проронил ни звука.
Добившись очень условного предела совершенства, чуть хуже, чем у музыкантов в переходе метро «Щёлковская» в 2022 году, Егор встал у микрофона и начал:
Time, it needs timeTo win back your love againI will be thereI will be there…
Гитара уже на четвёртой строчке жалобно мяукнула, теряя строй и испохабив
Он снял её и, отсчитав сто рублей, положил их на комбик перед Мулявиным.
— Владимир Георгиевич, можно, я её выкуплю?
— Зачем?
— Чтобы разбить о ступеньки филармонии. На ней даже под фанеру не сыграешь.
— Нельзя. На гитаре инвентарный номер, это государственное имущество, — ответил Мулявин, чьи усы зашевелились от улыбки, а среди музыкантов прошелестел одобрительный шепоток.
— Тогда дайте хотя бы какой-нибудь болгарский «Орфей», я не знаю. Хотел показать вам пару песен на английском, могут пригодиться в иностранных турне.
— Муля, дай ему «Гибсон», — заступился Кашепаров, Мулявин кивнул.
После пятничной встречи Егор заучил имена и внешность артистов.
— Спасибо.
Он ещё раз спел, теперь от начала и до конца, Still Loving You («Всё ещё люблю тебя»), потом добавил:
— Я думал и над русским вариантом слов, для советской сцены.
Лес, русский лес...Сколько костров, партизанских огнейТы ночью скрывал,таил ты в ночи...
— Стоп-стоп, — перебил Мулявин. — Мелодия неплохая, и английские слова тоже. Но уж если мы возьмём, то русский и белорусский вариант текста напишем сами.
— А что так? Ведь и по-белорусски подходит. Лес, рускі лес... Колькі кастроў, партызанскiх агней ты ноччу хаваў, ты ноччу хаваў, — спел Мисевич, точно попадая в мотив.
— Костёр по-белорусски — вогнішча, — засмеялся Кашепаров. — Эх, москали вы наши москали…
— Заканчивайте базар, — оборвал Мулявин. — Я сейчас включу запись. Спой про Мандалай. Ту, что в ресторане. Готов подписать с тобой авторский договор как с композитором, если худсовет одобрит.
— Нет проблем. Только ноты вы уж как-нибудь сами. Я не умею закорючки в линейках рисовать.
Он сыграл. Потом ещё несколько песен. Специально для зарубежных гастролей парням почему-то особо понравилась песня Holding Out for a Hero из репертуара Бонни Тайлор, только чуть переделать слова, чтоб она не звучала как женская.
Егор поздно спохватился, что «Всё ещё люблю тебя» и «Герой» — хиты 1980-х годов, они скоро появятся в репертуаре реальных авторов. Поэтому добавил My heart will go on из «Титаника», длинные проигрыши и невысокий темп — как раз проходные для Мулявина. В английском тексте не очевидно, какого пола партнёр, к которому обращён спич, и если не видеть клипа Селин Дион со словами Near, far, wherever you are (Рядом, далеко, где бы ты ни был), зритель воспримет их как «где бы ты ни была», если песню споёт Кашепаров.
Вот она действительно произвела фурор. Егору пожимали руки все. Даже непробиваемая Пенкина смягчилась, но не сильно.
— Помнишь мультфильм про Чебурашку? Мы принимаем вас в отряд! — схохмил кто-то, а вынырнувший из-за кулис Даник Дёмин тут же уточнил: — В качестве Чебурашки или крокодила Гены?
Договорившись о следующей встрече с «Песнярами», Егор распрощался.
Здорово было бы привести на их концерт Настю, даже всю четвёрку филологинь. Но не за кулисы. Там кто-нибудь из музыкантов непременно спросит: а где та высокая? И спалит на корню.
Глава 6
6
Валентина Ивановна Кабушкина, несмотря на совершенно русские фамилию, имя и отчество, принадлежала к неславянской нации, очень характерной для торговли и бытового обслуживания СССР. К той же, что и Дёмин.
— Пройдёмте в кабинет
— А вы кто, молодой человек? — деловито спросила Кабушкина.
— Член оперативно-следственной группы прокуратуры Первомайского района, Первомайского РОВД и УКГБ в связи с расследованием прошлогоднего взрыва в гастрономе.
Он произнёс эту дребедень на одном выдохе. Лёха просто махнул бы раскрытым удостоверением и буркнул «милиция». Но у Егора не было корочек, и пришлось изгаляться, чтоб торговка поверила: он точно при делах.
Больше женщина ничего расспрашивать не стала и величественно поплыла в кабинет бывшего начальника, оставив вторую даму сгорать от любопытства в одиночестве.
Как и многих других представительниц богоизбранного народа, Валентину Ивановну, при всех её достоинствах, несколько портила излишняя пышность форм ниже талии, характерная для них в возрасте тридцать плюс. Несколько странно смотрелись блондинисто-выбеленные волосы в сочетании со жгучими карими глазами. Похоже, Бекетов специально подбирал светлых: Юлию, Ингу, Эльвиру, если не от природы, то хотя бы крашеных в блонд или светло-русых. Не исключено, Егор проигнорировал бы совет Сазонова прощупывать не за телеса, если бы женщина была лет на двадцать и килограмм на десять моложе. В глазах с характерным семитским разрезом таилось что-то загадочное и привлекательное. Среди золотого изобилия, столь же обязательного в торговле как обувь, обручальное кольцо по массивности напомнило дужку амбарного замка.
Если бы Егор собирался делать в СССР карьеру грабителя, то не пошёл бы в ювелирный магазин. Гораздо лучше взять пистолет и сумку, с ними навестить отчётное собрание директоров магазинов какого-то торга. «Сидеть! Это ограбление, снимаем ценные вещи…» Сумка понадобится объёмистая и с очень крепкими ручками.
Отперев дверь, женщина села в кресло Бекетова. Чувствовала себя в нём, прямо скажем, не совсем по-хозяйски.
— Егор Егорович Евстигнеев, следственное отделение Первомайского РОВД, — он устроился в удобном кресле напротив. — Не буду ходить вокруг да около. В качестве одной из версий взрыва мы принимали покушение на Бекетова. Желать его смерти могли многие. Поэтому его исчезновение — это, возможно, новое звено в цепи покушений. Кто именно действовал, я пока сказать не могу. Но, во всяком случае, московские товарищи, посетившие «Верас» вчера, исходят из того, что Бекетов исчез навсегда. Соответственно, они сняли прикрытие любой торговой деятельности через «Верас».
— И кто же были наши покровители? Секрет?
— Сами не удосужились их спросить? Ладно. Для вас — никакого секрета. Главное разведывательное управление Минобороны СССР. В конце 1973 года Бекетова оттуда изгнали с позором, но он сохранил нужные связи и рычаги давления. Поэтому разведчики прилагали усилия, чтоб вас не трогали. До сегодняшнего дня. Теперь вы — голые.
— И что же нам грозит?
Она улыбнулась, демонстрируя полное пренебрежение к угрозе.
— Рассмотрим простейший вариант. Районные ОБХССники узнают, что ваша страховка окончилась, и вся ваша защита — телефонная книжка с номерами жён и любовниц минского начальства. Допустим, вплоть до жены заместителя заведующего отделом административных органов ЦК КПБ. Как только внешнее наблюдение и прослушка установят прибытие новой партии нелегального товара из Москвы, к вам прилетает бригада «Ух» в компании со следователем. Он заполняет вот такой бланк, — Егор протянул пустой бланк задержания подозреваемого в преступлении. — Вам не дают позвонить и увозят. Прокофьевну, естественно, тоже. Опера конфискуют товар и документы. Прокофьевна, спасая шкуру, сдаёт вас с потрохами. Она и без давления выбалтывает направо и налево то, что не следует говорить.