Алло, Милиция? 2
Шрифт:
— До дисциплинированного сотрудника тебе далеко, но постепенно начинаешь вникать, — одобрил Сазонов. — Теперь вопрос неслужебный. Дом на посёлке брать будешь? Они с шести тысяч снизили до пять пятьсот.
Если бы не машина… Егор чувствовал — он с Элеонорой продавит Кабушкину, чтоб та достала заветную открытку, и не по самой дорогой цене. Но одна только официальная цена — восемь тысяч, шестнадцать гастролей типа прежних российских. На дом, машину и ремонт дома не хватит, даже если использовать самые грязные деньги от грузин и Бекетова.
— Возьму и за шесть,
— Могут не согласиться.
— Подпишем договор, что право собственности переходит ко мне только при уплате последней суммы, и лишь тогда имею право переоформить дом на себя. Шесть тысяч реальных — всё же не пять пятьсот желанных негарантированных.
— Получишь ответ до конца недели. Ну что… Иди празднуй!
Прикинув по времени, что рискует вернуться на Калиновского до возвращения Насти и нарваться на тухлые разборки с Вацлавовной, Егор отправился в Первомайский. Первым делом зашёл в розыск.
— Лёха, привет! Пойдёшь на концерт «Песняров» в четверг во Дворец спорта? Есть пригласительный на двоих.
— Привет… — он растерянно глянул на посетительницу, что-то ожесточённо шкрябавшую на листе бумаги, очевидно — заявление, куда менее интересное, чем перспектива похода на «Песняров». — Откуда такое счастье?
— Не догадываешься? Я — песняр. Правда, играю всего две композиции.
Лёха и Вася дружно загоготали.
— Слышал анекдот про Битлов? — спросил Вася-Трамвай. — Джон Леннон говорит Джорджу Харрисону: Пол Маккартни сошёл с ума, у него мания величия, носится по студии и кричит «я — Лев Лещенко». Короче, шутка зачтена.
— Пригласительный — тоже шутка? — Егор положил листок перед Лёхой. — Причём, на концерт нужно будет сходить с девушкой. Прости, с моей девушкой, тут тебе ничего не светит. Просто пока я буду за кулисами и на сцене, некому за ней приглядеть. Поможешь?
— Вот. Приплыли, — приуныл тот. — Я тут за тебя звиздюлей получал, по роже — от всей души, думал, ты что-то хорошее принёс. А ты снова за помощью.
— То есть нахаляву в шестой ряд партера на «Песняров» тебе в напряг?
— Граждане милиционеры! — скрипнула гражданка заявительница. — Вы работать будете или лясы точить?
— Схожу, — покорился Лёха. — Набери меня в четверг.
Следующий визит был к Цыбину.
— Димон, привет, с праздником.
Тот пребывал в очередной меланхолии.
— Это у вояк праздник. А у нас праздник ежемесячный — не хватает палки до конца месяца.
— Придумаешь, я в тебя верю. А теперь слушай, дело есть. Меня в «Песняры» приняли гитаристом, чуть деньжат появилось, думаю домик прикупить на Сельхозпосёлке, нужны стройматериалы на ремонт.
— Стоп-стоп! — замахал руками ОБХССник. — Ты столько всего наговорил, на роман хватит. Что за «Песняры»? Какая-то подделка под Мулявина?
— Сам ты подделка под милиционера. Я только что с гастролей приехал по Центральной России. Сорок один концерт. Нагрузка дикая. Мулявин старше меня лет на двадцать, но играет и поёт каждый номер, хотя бы
— Охренеть! Бабы на вас вешаются?
— Тут свои ноги к ночи едва переставляешь. На девок просто сил нет. А так — да, выбор богатый.
— С домом понятно… Стройматериалы? С чем-то помогу. Но мне с этого…
— Для начала — вот. Пластинка с автографами. Запишут с моим участием — тоже распишусь. Как-нибудь принесу пригласительные в первый ряд.
— Солидно! Только парный, чтоб девушку пригласить. На «Песняров» да в партер — со мной любая пойдёт.
— Главное, чтоб пошла куда надо после концерта, — подколол Егор. — А то: спасибо, ты хороший друг, но у меня жених есть.
— М-да, продинамить — их хлебом не корми. Будешь в «Верасе», зайди в комиссионку. Там вместо старухи с золотым зубом такую кралю поставили!
— Так дерзай. Покажи корочки ОБХСС. Чем не повод для знакомства?
— Показал. Дерзнул. А за ней такие папики стоят, в миг оторвут мне и голову, и женилку. Обхожу стороной. А вот ты, коль песняр…
— Мне тоже женилка дорога. Как память о нескольких удачных ночках. Будь! Позвоню, — он собирался уходить, но, бросив взгляд в окно, не удержался от вопроса: — Здесь стояла чёрная «Волга»-универсал. Её кому-то расписали?
— А ты не слышал? Весь РОВД гудел. Её присмотрел первый зам. Потом комитетчики пришли, типа забрать как вещдок. Он закричал «я вам покажу вещдок!», залез внутрь и заперся. Те ушли. Потом приказал запереть запасной выход во дворик, короче — никого не пускать. Тачку оприходовали, провели приказ за подписью начальника УВД — продать отличившемуся сотруднику по остаточной. Написали ему остаточную по минималке — девять тысяч, а ей цена не меньше тринадцати. Он три дня бегал по всем родственникам-знакомым, занимал по тысяче, по пятьсот… Выкупил. Получил номера. И через день его тормознули на выезде из Инструментального переулка какие-то кавказы. Без церемоний выбросили из машины на снег, хоть подполковник наш был по форме, и уехали.
— Что подполковник?
— Подобрал шапку, побежал пешком в райотдел заявлять угон с ограблением. И что заявишь? В ней нет ни номера кузова, ни номера двигателя. А номерные знаки угонщики прикрутят другие, техпаспорт нарисуют. Короче, остался наш без «Волги», зато с кучей долгов.
— Сочувствуете ему?
— Сочу-у-увствуем! — протянул Цыбин. — Но гораздо чаще — смеёмся.
Хорошо, что у самого не сработал хватательный рефлекс, понял Егор.
Глава 15
15
Настя приготовила ему в подарок тонкий элегантный джемпер. Стоил он больше, чем месячная стипендия, но всё равно уступал по цене и свитеру Элеоноры, и покупкам в «Верасе», поэтому их Егор даже не доставал.
— Спасибо! Под него буду носить рубашку с галстуком. Осталось купить приличные брюки, и можно выбрасывать костюм комсомольского задрота.
Вацлавовна выплыла в этот момент из кухни и ханжески скривила губы при слове «задрот».
— Дети! Обед готов. Егор, мойте руки.