Аллоды
Шрифт:
– Ну и что с того?
– Ник!
– Матрена в ужасе вскинула на меня глаза, как будто я сказал что-то кощунственное.
– Да, Ник, что-то ты перегибаешь, - покачал головой Орел.
Он, тяжело вздохнув, закинул себе на плечо руку хадаганца и попытался поставить его на ноги. Мужчина неожиданно прытко оказал сопротивление, вывернулся из рук Кузьмы и снова завалился на землю, недовольно забормотав что-то себе
Пока они возились с ним, я подошел ко второму хадаганцу, присел перед ним на корточки и похлопал по щеке.
– Ну что, друг, хорошо тебе?
– Вввв... пы... пы... полночь... Э-э-э... ты... кто?
Отцепив флягу от пояса, я отвинтил крышку и вылил воду ему на лицо.
– Апф... хр... где я?
– в глазах хадаганца появилась некоторая осмысленность и я снова захлопал его по щекам.
– Вставай, болезненный, я с тобой нянкаться не собираюсь!
– А-а-а! Я снова тут... на дне... на этом тошнотворном дне... Не хочу! Хочу в астрал! Пойду, поползу, скинусь...
– зрачки мужчины закатились и он заметался из стороны в сторону.
Я, уже пожалев, что привел его в чувство, хотел было позвать Матрену, но он неожиданно схватил меня за руку и посмотрел в глаза.
– Ты! У тебя соль есть? Есть соль? Дай полизать, ну дай, ну дай! Чего тебе... Соли... Мне... надо... СОЛИ! А-а-а!
– Какой соли? Ты о чем?
– в моей памяти что-то смутно зашевелилось... кто-то уже спрашивал меня про соль.
– Корнилин - козел! Ненавижу! Убью! Соль! У Корнилина есть классная соль, забористая... сразу в астрал уносит, сразу! И нет больше этого тошнотворного дна. Сволочь! Как бы раздобыть? А? Как? Я ее хочу! ХОЧУ!
– Корнилин? Ты сказал - Корнилин?
– я затряс его за плечи, но тот уже снова отключился, глаза были закрыты, а голова безвольно моталась во все стороны.
Я поднялся на ноги, чувствуя, как внутри закипает ярость. Значит директор санатория, этот божий одуванчик так красиво певший нам про рай, втихаря приторговывает наркотой?! Руки сами сжались в кулаки от злости.
– Ну подожди, я до тебя доберусь, - прошипел я в пустоту и, резко развернувшись, зашагал к Старику.
– Ник... Ник, ты куда?
К тому времени первый наркоман уже висел мешком, перекинутый через седло лютоволка.
– Я возвращаюсь в санаторий, - бросил я на ходу, запрыгивая дрейку на спину. Перед взором уже мелькал нос Корнилина, который я вознамерился проверить на прочность.
– Поеду за ним, на всякий. А вы грузите второго...
Он и вправду тронулся следом - я чувствовал топот его носорога за своей спиной, но угнаться за мной не мог, поэтому заметно подотстал.
До санатория я домчался со скоростью ветра, бросил Старика у самого входа в административное здание, не потрудившись отвести в загон, взлетел по лестнице, не встретив никого по пути, и вломился прямо в кабинет к директору, с такой силой толкнув дверь, что с потолка посыпалась штукатурка. Корнилин, в этот момент поливавший цветы на подоконнике из трогательной желтой леечки и что-то беззаботно насвистывающий, подпрыгнул на месте, расплескав воду.
– Что случилось? Почему у вас такое гневное лицо?
– Что ж вы нам не весь спектр своих услуг предложили?
– еле держа себя в руках, процедил я сквозь зубы.
– На Баладурские развалины нас спровадили, а сами солью тут балуетесь...
Корнилин сразу посерьезнел, отставив лейку.
– А-а, наконец-то! А мы уже спорить начали, как быстро вы до сути докопаетесь. Что ж, давайте поговорим серьезно.
Он подошел к своему столу и кивком головы указал на кресло напротив, предлагая сесть. Я демонстративно остался стоять на ногах. Руки чесались, но я хотел сначала услышать, как директор "Седьмого дна" будет оправдываться.
– Соль Мертвого моря не зря зовут "белой смертью" - это наркотик, - произнес он устало.
– Даже в сыром, неочищенном виде она вызывает привыкание. И наша семья заправляет ее добычей уже не одну сотню лет. Предки когда-то выпаривали соль из морской воды, сейчас все гораздо проще - кристаллы прямо на поверхности. Не смотрите на меня так, лейтенант! Я же еще не договорил. За всем этим стоит мой отец - Виктор Корнилин. И он не только мне отец, но и еще многим... преступникам и убийцам. Только мне он, к несчастью, родной, а им... крестный. Они обосновались в соседнем огромном куполе. Отец протянул свои щупальца аж на самый-самый верх, он так бахвалится... И мне горько от этого.
– Мы играем на другой стороне, Санников.
Я обернулся - в дверях, помахивая красным удостоверением, стоял капитан Алексей Зеницын все в той же потертой матроске, только теперь на его лице не было и тени шутливости. За его спиной замаячил подоспевший Лоб и я подумал, что если придется драться, то вдвоем с орком мы скрутим обоих подельников без труда.
– Да вы садитесь, товарищи, в ногах правды нет, - пригласил Корнилин.