Аллоген. Пенталогия
Шрифт:
Отдышавшись, Настет осмотрелась вокруг.
Река уходила синей лентой далеко за горизонт, а вокруг росли какие-то деревья, с неизвестными ей плодами.
Слева, в метрах тридцати от них, сидел смуглый человек, испугано таращившийся на незнакомцев. Из одежды у него была только набедренная повязка. Рядом на воде колыхалась утлая лодочка из высушенных стеблей растений, торчащих по берегам реки.
— Герадамас, помоги нам, — произнесла Настет на языке людей.
Никакой реакции не последовало. Человек только побледнел.
— Кто ты? — спросила она уже на языке архонтов.
Человек побледнел еще больше и открыл рот.
— Савитар, помоги мне, — толкнула она рукой акремонца, лежавшего с закрытыми глазами, по пояс в воде.
— Мы живы? — спросил он, не открывая глаз.
— Да. И если ты хочешь оставаться в таком состоянии и дальше, то помоги мне, — рассердилась Настет и полностью выволокла акремонца из воды.
Савитар встал на ноги, осмотрелся и, догадавшись чего от него хочет Настет, раскрыл третий глаз, уставившись на человека, который от страха уже был готов потерять сознание.
— Его зовут Азибо, — начал вещать Савитар, проникнув в мысли человека. — Он живет в небольшом селении недалеко отсюда. Река называется «аль-Бахр». [76] Он рыбак… Хочу есть.
— Это все?
— Да.
Поняв, что Савитар от чувства голода даже забыл, что у него болят раны на месте отсеченных конечностей, и от него она больше ничего не дождется, Настет достала из пояса костюма анкх и приложила его к земле.
Азибо, так и не проронив ни слова, бочком полез в кусты и, пока женщина-кошка стояла с закрытыми глазами, а человек с головой птицы грыз неспелые манго, которые сорвал с ближайшего к нему дерева, бросился наутек.
76
Аль-Бахр — в Древнем Египте — река Нил.
Через несколько минут, Настет тяжело вздохнула и открыла глаза.
— Савитар, мы на Земле. Только мы находимся в том времени, когда герадамасы находятся на низком уровне развития.
— Ага, — ответил акремонец, продолжая пожирать одно за одним манго.
— Мы не погибли, потому что Юра хотел нас спасти и транспортировал из воронки в безопасное место, — продолжила рассказывать Настет. — Мы оказались, как он и хотел, в безопасном, для его понимания, месте, но из-за преломления временного пространства нас закинуло в прошлое его планеты.
— Что-то мне болит живот, — пожаловался акремонец, однако фрукты есть не перестал.
— Давай немного отдохнем и подумаем, что делать дальше, — больше рассуждая сама с собой, предложила Настет. — С помощью анкха можно попробовать послать сигнал о помощи, но для этого нужно построить ретранслятор.
— Ага, — ответил Савитар, приглядываясь к небольшим птичкам, прыгающим на ветках мангового дерева.
Через два часа, когда Савитар уже порядком загадил не переварившимся манго ближайшие кусты, на берегу реки появились люди.
Их привел Азибо.
Мужчины, женщины, дети… Все с благоговейным почтением издалека наблюдали, как Савитар уплетал жаренную рыбу, которую они принесли на большом блюде вместе с финиками и бананами.
Настет к еде не притрагивалась. Она прислушивалась к, шевелившейся у нее под сердцем, жизни, и размышляла.
— Мы выберемся отсюда, — наконец уверенно произнесла она. — Мы построим ретранслятор, и помогут нам — эти герадамасы…
Кристоф уныло плелся по лесу, горюя о выбитых зубах…
Обиднее всего было то, что зубы ему выбили родные братья Ивон и Клод, которые, после смерти отца, забрали себе мельницу, дом, двух коров и лошадь.
Он их пригласил в таверну, что бы за стаканчиком кальвадоса упросить их отдать ему хотя бы коня. В итоге, кальвадос они выпили, но после того, как он скромно заикнулся про коня — выбили зубы.
Вот он и тянулся через Орлеанский лес в соседнюю деревню, что бы наняться кому-нибудь в работники.
Внезапно, вечернее небо озарила яркая синяя вспышка и что-то шлепнулось в кустах возле дороги…
От испуга Кристоф немного намочил штаны и уже собрался дать стрекача обратно в свою деревню, но любопытство пересилило страх и он решился посмотреть, что там.
На цыпочках, стараясь не дышать, Кристоф раздвинул заросли орешника и не поверил своим глазам…
На полянке сидел огромный серый котяра и вылизывал свой живот. На шее у него висел какой-то ошейник, а на лапах сидели… сапожки.
От удивления Кристоф забыл все на свете и, потеряв осторожность, наступил на сухую ветку. Та, конечно, предательски треснула и кот, вскочив на четыре лапы, зашипел в его сторону, как змея.
— Ты кто? — спросил Падлантает у, рассматривавшего его, человека придурковатой наружности.
— Не пойму. То ли я еще под хмельком или у меня в голове, что-то отбили мои братики? — вслух произнес удивленный Кристоф.
— Хорошо, что ты хоть говорить умеешь, — произнес через дамару кот. — Язык знаком. Что-то производное от латыни. Только жаль что ты картавый, братец.
— Точно говорящий кот, — продолжал рассуждать вслух Кристоф. — Если тебя продать в цирк, то можно неплохо разжиться.
Кот подошел к человеку и подозрительно принюхался.
— Ну, ты мужик и вонючий, — презрительно выдал Падлантает. — Куда же это меня занесло? И одет, как оборванец…
Кристоф, разглядывая огромного кота, нагнулся и дотронулся до его хвоста, желая проверить, не снится ли он ему.
— Еще раз так сделаешь, я тебе голову оторву, деревенщина, — зашипел кот.
— Понял, понял, — испуганно отдернул руку Кристоф. — Пойдем со мной, котик, дам ням-ням, — показал он пальцем себе в рот.