Альманах "Эврика"-84
Шрифт:
Совсем другая картина получается, когда на воду обрушивается электрическое или магнитное поле, удары лопастей дезинтегратора или мощный поток калорий. Столь разные способы возбуждения воды приводят к одинаковому результату — слипшиеся ассоциаты дробятся, распадаются на отдельные мономолекулы. Число их резко увеличивается, а в результате возрастает физико-химическая и биологическая активность воды.
В эту картину хорошо укладывается и последующее «старение» воды, когда она постепенно теряет свою активность. Это происходит потому, что притягиваемые магнитными силами мономолекулы снова слипаются в ассоциаты. Процесс вполне естественный, но и здесь есть свои нюансы. Если при возбуждении воды ее одновременно перемешивать,
Гипотеза «измельченной» воды позволяет объяснить практически все парадоксальные явления, ставившие в тупик исследователей. В том числе и зарегистрированный мировой статистикой факт возрастания количества инфарктов и некоторых других заболеваний в период активного Солнца. Усиление солнечной активности немедленно повышает уровень магнитного поля Земли. А поскольку организм человека — это, по сути, водная система, то магнитный «удар» вызывает образование большого количества активных мономолекул. Они легче, чем крупные ассоциаты, проникают в живые клетки человека, нарушая их нормальную жизнедеятельность. Понимание этого процесса позволит медикам найти действенные средства для защиты организма.
Конечно, гипотеза — это всего лишь гипотеза, и она не застрахована от ошибок. Но и в таком виде, объясняя механизм действия возбужденной воды, позволяет исследователям работать не «вслепую», как до сих пор, а сосредоточить свои усилия на наиболее перспективных направлениях использования возбужденной воды на благо человека.
На протяжении многих лет исследователи ведут наступление на абсолютный нуль температуры. Как известно, температура, равная абсолютному нулю, характеризует основное состояние системы многих частиц — состояние с наименьшей возможной энергией, при которой атомы и молекулы совершают так называемые «нулевые» колебания. Таким образом, глубокое охлаждение, близкое к абсолютному нулю (считается, что сам абсолютный нуль на практике недостижим), открывает неограниченные возможности для изучения свойств вещества.
До начала 60-х годов нашего столетия возможность получать сверхнизкие температуры имели лишь несколько научных лабораторий во всем мире. Причем методы получения таких температур были разовыми, а мощность охлаждения очень малой. В 1962 году английские физики выдвинули новый оригинальный метод достижения сверхнизких температур — путем непрерывного растворения жидкого гелия-3 в гелии-4. Жидкий гелий в качестве «рабочего вещества» был выбран не случайно. Эта специфическая жидкость единственная из всех веществ не затвердевает при охлаждении вплоть до абсолютного нуля.
В то время в Лаборатории ядерных проблем в Дубне велись работы по созданию магнитной холодильной установки. Но, поскольку метод, предложенный англичанами, представлялся гораздо более перспективным, эти работы были прекращены и начались эксперименты по реализации нового метода. Его удалось осуществить в 1965 году.
Упрощенно принцип действия установки, созданной в Дубне, можно представить следующим образом. Две ванны (нижняя — ванна растворения и верхняя — ванна испарения) соединены между собой противоточным теплообменником. Ванна растворения заполнена жидким гелием-3, теплообменник и часть верхней ванны — слабым раствором гелия-3 в гелии-4. Легкий изотоп гелия-3, растворяясь в «нормальном» изотопе гелия-4, под действием существующего в теплообменнике небольшого перепада давления диффундирует в ванну испарения. При этом система охлаждается. Гелий-3 затем извлекается из смеси и вновь растворяется в гелии-4, то есть в установке непрерывно циркулирует одно и то же количество гелия.
Уже первый вариант установки, созданной под руководством Б. Неганова в Дубне, позволил впервые в мире получить 0,055 градуса по Кельвину — рекордно низкую температуру. Осуществление на практике нового метода стало подлинно революционным шагом в физике и технике сверхнизких темпе-оатур.
Установки, подобные созданной в Дубне, могут работать в нужном режиме практически бесконечно долго. Тем самым был устранен разовый характер прежних методов получения сверхнизких температур. Мощность охлаждения увеличилась на несколько порядков, а значит, стало возможным проведение экспериментов, считавшихся ранее недоступными. Открылись широкие перспективы для использования установок охлаждения необходимой мощности во многих лабораториях мира. Ведь такие установки могут изготавливаться промышленным способом и настолько просты в обращении, что работать на них могут и неспециалисты в области сверхнизких температур, в частности физики самых разных специальностей. Таким образом, ученые получили в свое распоряжение мощнейший инструмент исследования свойств вещества при сверхнизких температурах.
В настоящее время в секторе сверхнизких температур Лаборатории ядерных проблем ОИЯИ под руководством Б. Неганова продолжается напряженный поиск, направленный на совершенствование метода растворения гелия-3 в гелии-4 и расширение его применения в физических исследованиях. Мощность установок, созданных в секторе, возросла примерно в сто раз, а предельно достижимая с их помощью температура отделена от абсолютного нуля лишь несколькими тысячными долями градуса. Высокий авторитет завоевали установки охлаждения у физиков, работающих на разных направлениях научных исследований, ведущихся в Объединенном институте.
Так, применение методики позволило создать в ОИЯИ физические приборы нового типа — «замороженные» поляризованные мишени, открывшие широкие возможности для проведения разнообразных экспериментов в области высоких энергий. Интернациональным коллективом сектора сверхнизких температур под руководством Б. Неганова создана и экспериментальная криогенная установка для научной программы, в рамках которой исследуются закономерности распада ориентированных короткоживущих радиоактивных ядер.
Бестеневая лампа освещает обрамленное салфетками операционное поле. Пациент в глубоком наркозе. Сосредоточенные лица хирургов, до автоматизма отработанные движения. Отрывистые реплики-приказы: «Зажим!..», «Скальпель!..», «Тампон!..»
Такой нам представляется хирургическая операция по книгам, по собственному опыту. В сознании нашем она неизбежно связана с болью, неумолимо приходящей после наркоза, с потерей крови, с медленным возвращением в нормальное состояние.
Всего этого избежал больной во время операции в Ленинградском институте ядерной физики имени Б. П. Константинова. Впрочем, и сама процедура даже отдаленно не походила на традиционную операцию.
Пациент вошел в отделанную светлым пластиком комнату. Ему помогли устроиться на высоком столе, надели на голову маску из быстро твердеющего пластика, изготовленную по индивидуальной мерке. На этом приготовления были закончены, из помещения все ушли. И пациент остался один. Именно тогда и началась операция.
Больной не слышал команды «пуск», не видел мигания сигнальных лампочек на пульте протонного ускорителя. К нему не доносились звуки внешнего мира, хотя сознание его не было оглушено наркозом. Не ощущал он и боли. Только волнение. Неизбежное. Потому что объектом вмешательства был «святая святых» — головной мозг. Вернее — его небольшой придаток, известный под названием гипофиз.