Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №5

Альманах

Баллада об артиллеристе

Отплюнута, дымилась гильза —Последняя. И нет гранат.И нет патрона, чтобы жизньюРаспорядился сам солдат.Но подняла святая злоба,И он пошёл навстречу так,Как будто собственному гробу…С паучьей свастикою танкПолз, грохоча железом-сталью.Полз и смертельно жалил в грудь,Рычал, и содрогаться сталиДеревья-смертники вокруг.Но шёл солдат, и грудь дымилась,Как у весенних тёплых пашен,Ему земля давала силы.Он шёл. И взгляд его был страшен.Схлестнулись взгляды – щелки глаз,Стальные вздрогнули и сжались.Взревел мотор и сбросил газ, И

даже траки задрожали.Стоял солдат бескровно-серый, Но ярость, мужество в глазах!И тяги дрогнули, как нервы. И танк попятился назад.Танк пятился. Он в диком страхеРванул, гремя железом лат.И лишь тогда, качнувшись, с махуУпалЛицом вперёдСолдат.

У обелиска неизвестному солдату

Возможно даже, не был ты героемИ вида не геройского ты был…Рвались снаряды, пули мчались роем…Ты выстоял, а значит – победил!…Ты расскажи, а я глаза прикроюИ растворюсь во времени твоём,Пройдусь с тобой тропинкою, рекоюИ… поползу под жутким артогнём.И вот уже не модная рубашка,А гарью провонявший маскхалат,И словно бы на школьной промокашке…И словно маки на снегу горят…И жутко потемнеет, станет страшно:Так неестественна погибель в жизни т о й,Где упаду в последней рукопашнойНа самой-самой т о й передовой.Ты подползёшь, и я глаза прикроюИ растворюсь во времени твоём…Мои бинты сожгут или зароют,И много-много лет ещё пройдёт.И вот на мне моднячая рубашка,И должность в жизни – просто рядовой.А ты упал в последней рукопашнойНа самой-самой т о й передовой.

У старого окопа

Словно годы, пролетелив небе птицы.Ветер горестной свирельюне резвится.За травою не видатьржу и копотьи не сразу угадатьдно окопа.Нет, не радость – это больна ресницах.Нет, не битва – краткий бойвечно снится.Видно, пот солоноват —очи гложет…Перед кем он виноват?Чем же?В чём же?Плачет седенький солдатиз неробких.… старый бруствер не видатьИз Европы.Кто, не помнящие дат,ищет ссоры?Кто для будущих солдатЯму роет?

Надежда Гикал

Живёт в Подмосковье.

Автор шести поэтических сборников хайку и танка:

«Упала радуга с небес» (2004 г.)

«Солнечный дождь» (2006 г.)

«По лунной радуге иду» (2006 г.)

«Сад надежды, любви и печали» в 2 т. (2007 г.)

«Навстречу музыке дождя» (2012 г.)

«Эхо души моей» (2017 г.)

Награждена медалью Московской литературной премии (2015 г.), медалью им. Мацуо Басё (2016 г.), медалью Антуана де Сент-Экзюпери (2018 г.).

Член СП России. Член Интернационального Союза писателей. Руководитель клуба любителей японской культуры «Ветка сакуры».

Анна Ахматова в поэзии, живописи и воспоминаниях современников

Анна Андреевна Ахматова вошла в молодую русскую поэзию в Петербурге в эпоху, названную позже Серебряным веком. В знаменитом ночном кабачке «Бродячая собака» собиралась вся литературно-художественная элита. Здесь, по воспоминаниям Ю. П. Анненкова, «Анна Ахматова, застенчивая и элегантно-небрежная красавица, со своей «незавитой чёлкой», прикрывавшей лоб, и с редкостной грацией полудвижений и полужестов, читала, почти напевая, свои ранние стихи» [1] .

1

Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: В 2 т. Л.: Искусство, 1991. Т. 1. С. 107.

Ахматова становится своего рода символом петербургской богемы. Художники, поражённые необычной красотой этой женщины, пишут её портреты, а поэты посвящают ей восторженные строки. Хотя многих она сама опередила, написав с большим сходством свой портрет:

На шее мелких чёток ряд,В широкой муфте руки прячу,Глаза рассеянно глядятИ больше никогда не плачут.И кажется лицо бледнейОт лиловеющего шёлка,Почти доходит до бровейМоя незавитая чёлка.И непохожа на полётПоходка медленная эта,Как будто под ногами плот,А не квадратики паркета.И бледный рот слегка разжат,Неровно трудное дыханье,И на груди моей дрожатЦветы небывшего свиданья [2] .

2

Ахматова А. А. Собрание сочинений: В 2 т. М.: Правда, 1990. Т. 1. С. 141. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы в скобках.

Необычайно выразительный, почти скульптурный стихотворный портрет создан её другом Осипом Мандельштамом:

Вполоборота, о печаль,На равнодушных поглядела,Спадая с плеч, окаменелаЛожноклассическая шаль [3] .

Сам небожитель Александр Блок посвятил Анне Ахматовой строки, воспевающие «таинственное и противоречивое обаяние женской красоты» [4] . Образ прекрасной женщины стилизован под образ испанки – знаменитой Кармен.

3

Мандельштам О. Э. И ты, Москва, сестра моя, легка…: Стихи, проза, воспоминания, материалы к биографии; венок Мандельштаму. М.: Московский рабочий, 1990. С. 83.

4

Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л.: Наука, 1973. С. 59.

«Красота страшна» – Вам скажут, —Вы накинете ленивоШаль испанскую на плечи,Красный розан – в волосах.«Красота проста» – Вам скажут, —Пёстрой шалью неумелоВы укроете ребёнка,Красный розан – на полу.Но, рассеянно внимаяВсем словам, кругом звучащим,Вы задумаетесь грустноИ твердите про себя:«Не страшна и не проста я;Я не так страшна, чтоб простоУбивать; не так проста я,Чтоб не знать, как жизнь страшна» [5] .

5

Блок А. А. Лирика / Вступ. ст. К. И. Чуковского; сост. и коммент. В. Г. Фридлянд. М.: Правда, 1985. С. 289.

В своих «Воспоминаниях» Ахматова уточняет: «У меня никогда не было испанской шали, в которой я там изображена, но в то время Блок бредил Кармен и испанизировал и меня (Ахматова имеет в виду увлечение Блока Любовью Александровной Дельмас, прославленной исполнительницей роли Кармен. – Н. Г.). Я и красной розы, разумеется, никогда в волосах не носила» (2, 137).

Литературные портреты Ахматовой передавали не только неотразимое воздействие её необычной красоты, но и печать избранности. В книге «Дневник моих встреч» Ю. П. Анненкова читаем: «Всякий раз, когда я видел её, слушал её чтение или разговаривал с нею, я не мог оторваться от её лица: глаза, губы, вся её стройность была тоже символом поэзии» [6] .

6

Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. Т. 1. С. 107.

Анна Ахматова, по словам С. М. Городецкого, являла собой олицетворение Музы поэзии. Она была самой Поэзией.

В начале века профиль странный(Истончен он и горделив)Возник у лиры. Звук желанныйРаздался… [7]

О несомненном ощущении таланта в Ахматовой говорит и О. Мандельштам:

Как Чёрный ангел на снегуТы показалась мне сегодня,И утаить я не могу, —Есть на тебе печать Господня [8] .

7

Цит. по: Поэзия Серебряного века I: В 3 т. М.: СЛОВО/SLOVO, 2001. Т. 1.С. 495.

8

Мандельштам О. Э. И ты, Москва, сестра моя, легка… С. 84.