Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк»

Альманах

деревня Савиново

«Иваныч! Справа проседаем!Я вглубь деревни отхожу!»«Давай! Давай быстрее, Палыч!Я в тех домах тебя найду!»Он на часы – всего лишь десять,Уж две атаки позади,В атаку третью так их месят,Четыре танка впереди.«Курсант Романов! Две гранаты!А сами вглубь деревни – марш!»«Степан Иваныч, мы солдаты!» —Сказал курсант, к себе прижав.Он не успел ему ответить,Курсант метнулся сквозь дворы.«Куда? Назад! Тебя заметят!»Но где-то рядом охнул взрыв.Курсант же, сильно пригибаясь,Спокойно минул три двора,От автоматчиков скрываясь,Увидел танк, решил – пора,Одна граната, и вторая,Танк закрутился, задымил.Но он, уйти не успевая,Упал: свинец его сразил.Бои за каждый дом в деревне.Фашистов мертвых уж не счесть.Горят и падают деревья,Но дух еще в курсантах есть!

Ильинский рубеж обороны

«Товарищ генерал, прорыв уж виден!Броня деревню обошла!Кольцо сомкнут, никто не выйдет!»«Чертовски скверные дела!А ну-ка, связь! Артиллеристов!Стрельбицкий, видишь эту мразь?Стоят в прицеле, как артисты?Так ты накрой их не таясь!Дай залпа два, но аккуратно,Чтобы деревню не накрыть!Глядь, обосрутся – и обратноУйдут солдат своих хоронить!»Залп артиллерии нарушилПорядок вермахта частей,Но корпус танковый обрушилВ ответ удары помощней.Раздались первые разрывыНедалеко от рубежа.«Не отвечать! Подпустим ближе,Чтоб тварей бить наверняка!»Он глянул в сторону деревни,Она была недалеко:«Прости, Иваныч, но, наверно,Вернуться уж не суждено».

деревня Савиново

Часам к пяти стрельба утихла,Дым по деревне как туман,И стало так безумно тихо,Как будто вся война – обман«Ты слышишь? Тихо стало, Палыч.Какая прелесть – тишина».«Досталось лихо нам, Иваныч,Жаль, не

закончилась война.Иваныч, делать-то что будем?Накроют в доме нас к утру,А путь обратно уже труден,Положат всех в свинца пургу!»Майор смотрел на трех курсантов,Что были с ним и старшиной.Спасти их нет уже и шанса,Он знал – последним будет бой:«Ты вот что, Палыч, посмотриИ раздели боеприпасы.Ну как настрой, богатыри?»«Устали, нет от них и спасу!Мы всё их бьем, а их всё больше,Порою хочется бежать!»«Бежать домой намного дольше,Уж лучше будем наступать!»«Как наступать? Так нас же мало!Пять человек, а их там полк!»Он рассмеялся, разобрало:«Шучу!» – сказал и сам умолк.Он вдруг подумал: «Выход есть,Я попытаюсь их спасти».Он знал, что офицера честьОбязан честно пронести.«Все разбирайте, три гранаты,По шесть патронов на бойца».«Мои раскинут пусть курсанты,Я с пистолетом до конца!»«Везет же вам, богатыри,Еще по два от командира!»«Гранаты нам все забери,Им не нужны для их прорыва!»И старшина взглянул устало,Он понял многое без слов,По жизни опыта хватало:«Без нас положат пацанов».«Садись-ка, Палыч, всё обсудим,Решенье надо бы принять,И врать друг другу мы не будем,Иначе им не убежать.А вы, ребята, отдыхайте,Мы тут пошепчемся пока,Лишь храпака не выдавайте,А то фашист намнет бока!»«Я, командир, считал иначе,Я думал, вместе все уйдем.Ты не подумай, я не плачу,Но их лишь мы с тобой спасем.Без нас, скажу, они не смогут,Кольцо блокады разорвать,В реке свинца они утонут,А мы смогли бы прикрывать».«Ты, Палыч, правильно заметил,Без нас им точно не уйти,Но я бы так тебе ответил:Для нас обратно нет пути!Ведь мы с тобою командирыИ с нас особый будет спрос,И не парадные мундирыНаденем мы, когда вопрос:А был приказ вам отступать?Так почему вы отступили?Вы испугались и бежать?Хоть одного врага убили?И после вот таких вопросов,Жить не захочется совсем,Ну а с ребят не будет спроса:Их подвиг ясен точно всем!»«Пожалуй, прав, Иваныч, ты,Каков твой план? Давай обсудим».«Мы под покровом темнотыЗавяжем бой и бить их будем,Пока стрельба, неразбериха,То пацаны в ночи уйдут,Через дворы, на пузе, тихоК лесочку справа уползут».«Что ж, командир, план неплохой,Его исполнить точно сможем».«А ну-ка тише, шум какой:Там кто-то немцев потревожил».Тут в дом вбежали пять курсантов,У одного был пулемет.«О, командир, искал гигантов?Смотри, какой вдруг оборот!Гляжу, запыхались, как кони,Бодров, Игнатов и Спасюк,Плечо вон красное от крови,А сзади Трошин, Тарасюк!Ну, проходите, не толпитесьИ доложите что да как,И перед окнами пригнитесь,Бежите, чай, не от собак!»«Ты, Палыч, тоже не шуми.Бодров, откуда вы бежите?»«От дома, с левой стороны,Мы прорываться, вы поймите!»«Степан Иваныч, разрешите?Курсант Игнатов, доложу!Вот, от двора левей берите,Правее немцы, покажу,Мы прорывались ввосьмером.Вот захватили пулемет,Прорвались только впятером,Да зацепило, но не в счет.Осталось нам дворов так шесть,Но танк чуть дальше впереди.У нас одна граната есть,Но нам к нему не подойти.У танка рядом два костра,Три мотоцикла и пехота —Нам сил не хватит для броска,Ну, если не прикроет кто-то!»«Доклад хороший, молодец!Пока, ребята, отдыхайте».«Иваныч, а каков боец!»«Все хороши, не унывайте!А мы давай-ка выйдем, Палыч,С тобой пошепчемся опять».«Давай, я думаю, Иваныч,К рассвету надо начинать».«Согласен. Мы начнем к пяти,И не темно, и не светло,Должны успеть они пройти.Я так хочу, чтоб повезло!»Они зашли обратно в дом,Курсанты молча отдыхали,Устало окунувшись в сон,И командиры задремали.Сон на войне похож на счастье,Он дарит радость и покой,Какое б ни было ненастье,Сон всё снимает как рукой.Им ничего уже не снилось,Они дремали в тишине,Лишь просыпаться приходилосьИ понимать, что на войне,Так быстро шли минуты рая,Но ад войны заставил встать.«Встаем, встаем», – всех, собирая,Он начал бодро поднимать.«Отряд, построиться. Приказ.Кольцо немецкое прорвать,Пойдете сами в этот раз,А мы вас будем прикрывать.Из вас Игнатов будет старший,Его приказы как мои,К своим прорваться очень важно,Теперь вперед, пора, пошли!»«Ну что, Иваныч, бой последний,Побольше их возьмем с собой!»«Бери тех, слева, я соседний,И танк останется за мной!»Отряд курсантов за домами,Пригнувшись, двигался вперед,А в это время, слева, сзадиБой завязался, бой идет.Слышна стрельба, гранат разрывыИ крики паники слышны,А эхо боя гонит в спины.Минуты жизни так страшны,Тут впереди бронемашинаИ отделение солдат,Граната брошена под шину,В атаку сходу весь отряд.Короткий бой – они прорвались.В деревне бой еще идет,Но вшестером они остались,Игнатов за собой ведет.В деревне бой затих внезапно,Он, трижды раненный, лежал,Враги подходят аккуратно,Но он сквозь боль им простонал:«Меня не взять, и не стремитесь,Уйду я вслед за старшиной,А вы нас все-таки боитесь!Зачем пришли тогда с войной?»Патрон последний, это небо,И все, что дорого вокруг,К себе он жалостливым не был,Его не взяли на испуг.

Ильинский рубеж обороны

Рассвет. Туман осенний таял.Командный пункт, в нем генерал:«Удар серьезный будет? Знаем!» —Кому-то в трубку отвечал.Потом, закончив разговор,К трем офицерам повернулся:«Должны их выдержать напор,Так, чтоб противник захлебнулся!Кого отправили вперед,Нам подарили эти дни,Теперь пришел и наш черед,А им поклон наш до земли!»Туман рассвета исчезает,Все на позициях стоят,Никто из них еще не знает:Собою подвиг сотворят,Двенадцать дней Москву спасая.Они познают ад земной,Собой Отчизну закрывая,Уйдут в последний жаркий бой!Себя жалеть они не станут,Мальчишки, восемнадцать лет!Десятилетия пусть канут,Для нас их подвиг словно свет!

Последний шаг. Януш Корчак

Выдающийся польский педагог, врач, писатель, Януш Корчак сделал свой последний шаг вместе с двумястами своими воспитанниками 6 августа 1942 года в газовую камеру концлагеря Треблинка. Настоящее его имя – Эрш Хенрик Гольдшмит, родился в еврейской семье, в Варшаве. Считаю, что мы не вправе забывать о тех, кто своими поступками, подвигами напоминают всем нам, что мы ЛЮДИ и должны оставаться ЛЮДЬМИ в любых обстоятельствах и в любое время, какие бы испытания нам ни выпадали.

Листаю жизни я страницы,Хочу так многое успеть,Их узнаю, и мне не спится,Я знаю, должен их воспеть,А подвиг этот режет душу,Хоть совершен он не в бою,Повествованье не нарушу,Все вам в деталях опишу.Война катилась по Европе,Советы пятились к Москве,И кто-то гиб в своем окопе,Так смерть гуляла по земле.Сорок второй, такое лето!Вся Польша в лагерном дыму,От туч фашистских нет просветаИ маска смерти ко всему,Боялся каждый, чтоб евреемВдруг не признали: это смерть,В душе надежду лишь имея,Чтобы не лечь в земную твердь.А он старался незаметноВ варшавском гетто их учить,Жизнь в оккупации приметна,Но даже там старались жить.И «Дом сирот», детей еврейских,Для них был точно отчий дом,Все было просто, по-житейски,А дальше – в горле горький ком.Ему шептали: «Януш, слушай,Твоих детей хотят забрать!»И страх, конечно, резал душу,Но он старался не дрожать.Он продолжал дарить им чудо,Чтобы не чувствовать войну,Пусть на душе и было худо,За взрослых чувствовал вину.Они детей лишили детства,Вселяя в души только страх,И жизнь со смертью по соседствуСтирала краски жизни в прах,А он, вокруг их собирая,Сидел и сказки говорил,Духовный подвиг совершая,Обрывки детства им дарил.Для всех двухсот детей еврейскихОн был точь-в-точь огромный мир!Они своей любовью детскойЦенили все, что он творил.Он доставал для них конфеты,Бывало, сахар иногда,Печенье, хлеб или галеты,О них заботился всегда.Но как-то друг пришел, встревожен.«Ты, Вацлав, что же так дрожишь?»«Будь, Януш, очень осторожен,А может, лучше убежишь?»«Бежать? Куда? И как же дети?Я не оставлю их одних!»«Фашисты словно звери эти,Готовят списки и на них!Хотят их в лагерь всех отправить,А там, ты знаешь, смерти круг!»«Я не смогу детей оставить!Меня ты знаешь, старый друг».А ночью он сидел в раздумьях:«Конечно, нам не убежать,Но в лагерь! Это же безумье —Детей заставить так страдать».Он утром снова улыбался,Зарядку делал им в пример,В душе, конечно, надрывался,Но с виду храбрый офицер.Потом опять давал уроки,Им книги детские читал,Учил, откуда их истоки,И рассказал, о чем мечтал:«О добром мире без войны,Где будет много шоколада,Не будет больше сироты,Все в семьях будут жить ребята».Прошла неделя в ожиданье —И страх как будто отпустил,Играли дети все с желаньем,Лишь Казимир один грустил.Он подошел, присел поближе:«Ну что грустишь ты, мой родной?»А мальчик: «Папа, только тише,Они идут сюда за мной?»В окно он только их увидел,Два офицера из «СС»,Себя за дрожь возненавидел.Еще минуты – будут здесь.Он смело вышел им навстречу,Детей оставил в игровой,Встал на пороге: «Добрый вечер!Подозреваю, вы за мной?»«Пан Януш, принято решенье,Ваш детский дом уже закрыт.Скажу вам честно, с сожаленьем,Всех в лагерь, так приказ гласит!»«Детей – и в лагерь? Да вы что?Зачем творите вы такое?»«Пан Януш, все уж решено,Не светит им уже другое!А вас народ немецкий любит,И я на книжках ваших рос,Они так чувства в детях будят,Что детство помню, аж до слез!Вы уходите, их оставьте!Они евреи! Им конец!»«Туда вы вместе нас отправьте!Ведь я для них для всех отец!»«Вы что? Там чудо не свершится!Обратно будет не уйти!Готовы вы на смерть решиться?Там никому вас не спасти!»«Вы офицер, скажите честно,Вас папа бросил бы в беде?»«Конечно, нет!»«Мне то известно.А предлагаете что мне!Вы мне хотите роль Иуды?Я не согласен на нее,Остаток жизни жить паскудой,Пожалуй, дело не мое!»«Пан Януш, мы вам предлагаемВ живых остаться, дальше жить!Вопрос с детьми уж не решаем,Других вы будете учить!»«Предать детей? Да вы смеетесь!Такое мне не предлагать!»«Что ж, воля ваша, остаетесь?На нас тогда уж не пенять!»«На вас пенять? Да много чести!Вот если б вы спасли всех нас,Я б поклонился в пол, без лести,Но вы палач уже сейчас!»Тут офицер махнул рукой,И автоматчики зашли,«Да вы вести собрались бой!Что, партизан вы тут нашли?Не бойтесь, дети вас не тронут,А лишь посмотрят вам в глазаИ души ваши в ад погонят,Так поступать, как вы, нельзя!»Он подозвал детей и тихоСказал: «Одежду взять с собой.Нас всех увозят. Просто дикость».«А скоро нас вернут домой?»Малышку поднял он на руки:«Надеюсь, скоро, день-другой».«А можно взять с собой мне куклу,Ну ту, с поломанной ногой?»«Божена, милая, конечно!Сейчас нам Эрик принесет».И дети строились неспешно.«Пан Януш, время нас не ждет!»«Да, да, идем! Не торопитесь!Грехов успеете набрать!»«Пан Януш, что же вы так злитесь?Приказ нам надо выполнять!»Он подошел к тем офицерам,В глаза смотрел и так сказал:«Детей казнить в угаре смелом?Будь проклят тот, кто приказал!»И вот нестройная колонна,По два, по три, идет вперед,Он повернулся: «Где Илона?»«Она где Оскар, с ним идет!»«За руки малышей возьмите!Божена, ты иди ко мне!И смело все за мной идите!»Как будто это все во сне,В ужасном сне, где нет спасеньяИ никуда не убежать,Где страха мерзкие мгновенья,Всех заставляют нас страдать.Вот так до станции, к вагонам,Весь «Дом сирот» колонной шел,И где-то там, уж на перроне,Тот офицер вновь подошел:«Пан Януш, слушайте совет,Еще возможность есть уйти!»«Но вы же знаете ответ.Другого нет, увы, пути!Я разделю судьбу детей,А вам с таким грехом и жить!И двести маленьких смертейВам никогда не искупить!»«Но вы поймите, что приказ!Мне ничего не изменить!»«Молиться буду я за вас,Чтоб вы могли детей любить!»Детей в вагоны затолкали,И он, конечно, среди них,Он понимал, они не знали,Что это путь последний их.И через день всё так же твердоШагнул он с ними в смерти ад!И этот подвиг, безусловно,Нам показал души парад!В нем есть любовь и сила духа,Готовность жертвовать собой,Так умирать – большая мука,Вести намного легче бой.Хочу, чтоб помнили в столетьяхО человеке, что душойЗаставил замереть мгновенья,Своим поступком, над войной!

Николай Сиротинин

цикл «Непокорённые»

Уважаемые читатели! Находятся некоторые скептики, которые ставят под сомнение подвиг Николая Сиротинина. Считаю своим долгом объяснить: важно не то, сколько танков и бронемашин было подбито, – важен выбор молодого солдата, его стремление и желание ценой собственной жизни задержать врага. Я намеренно не показал результаты боя, для меня неважно, один, два или пять танков было подбито, даже один танк – это подвиг, не говоря уже, что бой пришлось вести одному. Низкий поклон и безмерное уважение этому солдату. Низкий поклон всем, кто смог отстоять жизнь наших и последующих поколений! С уважением, автор.

То лето выдалось нам жарким,Не только зноем опалив:Не напоило хмелем сладким,Войны историю открыв.Войска поспешно отступали.Шёл двадцать пятый день войны,И в том огне полки сгорали,Спасти стараясь жизнь страныПолк отступал дорогой пыльной,Уже измотан был в боях.Бойцы, как каторжанин ссыльный,Плелись, с проклятьем на устахОн шёл последним, размышляя,Что полк заметно поредел,Его солдаты засыпаяИдут, вот-вот уже предел.Он помнил, как орал комдив,Когда просил он отступленья,Но, полполка всё ж сохранив,Приказ дождался, как спасенья:«Чтоб отойти под город КричевИ оборону там занять,Потом держаться, слегка выпив.Пусть дух из тела, но стоять!»«Что за деревня, замполит?»«Сокольничи, уже мы близко!»«Давай комбата, что кричит?»«Вон «мессеры» на бреющем, так низко!»Команда «Воздух!» разогнала по кустам,А он стоял и матерился:«Зенитку бы да по хвостам!Ох, как бы сука задымился!»Тут подбежал комбат, смеётся,Лицо в пыли, рука в бинтах:«Откуда, Саша, смех берётсяВ твоих безоблачных глазах?»«А что нам плакать? Разлетались!Нам бы зениточку одну!Они бы с небом попрощались,А то наводят суету!»«Ты вот что, Саша, дорогой,Ты подбери троих бойцов,Оставь им пушку, примут бой,Но только самых храбрецов!Они должны их задержать,Чтоб мы успели окопаться,Хотя бы час, потом бежать,Туда, где мы, и там сражаться!»«Так разрешите, я останусь,Себе кого-то подберу.Врагу я точно не достанусь,Задачу выполнить смогу!»Тут комполка молчал минуту,В глаза комбату посмотрел:«Я ненавижу эту смуту,Я так хочу, чтоб был ты цел!»«Да что нам будет? Уцелеем!Местечко чудненькое есть,Плюс маскировка, всё сумеем.Часов продержимся все шесть!»«В героев, Саша, не играйте.Снарядов пять по первым дай,Потом спокойно отступайте.В стрелковый бой ты не вступай!А там, коль в первых попадёте,То будет время отойти.Нас ближе к городу найдётеКак раз по этому пути».«Задачу понял! Разберёмся!Часок уж точно отстоим!Ещё мы вместе посмеёмся!Мы однозначно победим!»Комбат построил батарею:«Кто здесь останется со мной?Сейчас приказывать не смею,Здесь может быть последним бой».Из строя вышел Сиротинин:«Чего тут думать, размышлять.С тобой, комбат, вдвоём осилим,Так просто немцу нас не взять!»«Лады, тогда поставим пушкуВон там, за насыпью, в кустах,Узнает фриц сию игрушку,Когда броню рассыплем в прах!»Они сидели и курили.За горизонтом полк исчез.Тут две старушки проходили:«Сынки, быстрей бегите в лес!В том перелеске уже немец!Минут пятнадцать – будут здесь!»«Ты, мать, возьми-ка этот хлебец.Его, пожалуй, нам не съесть».Он подал хлеб старушкам этим:«Бегите сами вон туда!А мы фашиста добро встретим,Чтоб не забыли никогда!Скажи мне, Коля, что там видно?»«Идут, заразы, скоро мост!»«Погибнуть, Коля, не обидно,И выбор наш довольно прост.Но мы с тобою, Сиротинин,Их задержать должны на час.Пусть больше близких не обнимем —Для нас решится всё сейчас.Но разве это не достойно —Собой Отчизну защитить?И если надо, то спокойноМы сможем всё осуществить!»«Ты не смотри, комбат, что молод.Я сразу понял: шансов нет!И пусть в душе от страха холодНа добровольный мой ответ,Мы их задержим, нет сомнений!Пускай ценою непростой,Но мы умрём без сожаленийЗа тех, кто дома, дорогой!»«Я, Коля, рад, что не ошибся,Что ты остался здесь со мнойИ не без страха я решилсяНа этот трудный главный бой!»«На мост заходят! Начинаем?»«Пускай подальше там пройдут.Как до конца моста – стреляем!И никуда уж не уйдут!»Тут грохнул выстрел справедливо.Снаряд пошёл искать любовь.Броню ударил он ревниво,И тут же выстрел грянул вновьИ завертелось, закружилось:Разрывы, крики, гари вонь.«Отлично, Коля, получилось!Теперь – огонь! Огонь! Огонь!»И пушка бьёт неумолимо,Как будто бы сошла с ума.Для нас всё это объяснимо,Для немцев нет и никогда.«Смотри, комбат! Уже обходят,Хотят там реку перейти!»«Спокойно, Коля, вмиг прикрою,Ты здесь позицию держи!»Взяв карабин и две гранаты,Комбат сквозь лес бежит к реке.Не ждут немецкие солдатыАтаку в собственном числе.Гранаты сходу, вслед свинец —И враг опять обескуражен.Раздалась очередь, конец,Упал комбат. Как был отважен!Но бой идёт, стреляет пушка,Приводит в бешенство врага.В подвале охает старушка:«Фашистов туча, этих два!»А что же Коля Сиротинин?Он продолжает жаркий бой:«Я ж говорил, комбат, осилим!Ценой задержим их любой!»Но жаль, комбат его не слышал,И жаль, не мог ему помочь.Снаряд опять на поиск вышел,Чтоб разогнать всю нечисть прочь.Его чуть позже окружили,Он перешёл на карабин.«Комбат, неужто отслужили?Как жаль, что здесь сейчас один!»Ему кричали: «Рус, сдавайся!Тогда останешься живой!»«Кругом они! Ну хоть стреляйся!Комбат, ну где же ты, родной!»Он вспомнил мать и прослезился:Мальчишка, девятнадцать лет.За эту слабость разозлился:«Ну твари, мой узнаете ответ!»Он вдруг поднялся в полный рост —И сразу с нескольких сторон —Гранат разрывы, словно мостИз жизни нашей на Афон.Стоят немецкие солдаты,А рядом встал их офицер.В блокнот заносит числа, датыМундир его от пыли сер.«Чего-то мы о них не знаем.Мальчишка! Два часа держал!Но он же знал, что умирает,И всё равно не убежал!»Он сел, задумавшись, у пушки:«Что ждёт нас дальше, впереди?Советы точно не игрушка,Хоть пол-Европы позади».Шёл двадцать пятый день войны.Народ страдал уже безмерно,И гибли лучшие сыны,Победу приближая постепенно!

Мария Данилова

Данилова Мария Матвеевна-Кюн Мичээрэ родилась 23 июня 1957 года в селе Шея Сунтарского района. Отец, Данилов Матвей Дмитриевич, был кадровым охотником совхоза, певцом-импровизатором олонхо. В книге «Уйгулаах олоу уруйдуубун» были напечатаны три его стихотворения. Мать, Егорова Пелагея Ивановна, шила очень хорошо. Оставшись сиротой, она работала на ферме наравне со взрослыми. Оба награждены медалью за труд во время ВОВ. Мать, родив единственную дочь Марию, стала инвалидом второй группы. Отец умер в 1961 году 1 января. Поэтому четверо детей учились в школах-интернатах.

Поступила в первый класс Эльгяйской школы-интерната в 1964 году. Учительница Евдокия Саввична Данилова научила ее шить, вышивать и рисовать. Уже в первом и втором классах ставила свои коротенькие сценки, которые показывали своим одноклассникам. С 1966 года стала учиться в тюбяйской школе. Здесь окончила седьмой класс и перешла в восьмой класс Шеинской средней школы и окончила школу в 1974 году.

Тогда выпускники школ были обязаны работать на производстве, и она проработала три года в совхозе «Эльгяйский». Была редактором стенной газеты комсомольской ячейки, производственной вожатой школы.