Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. М. Ю. Лермонтова. Выпуск 1
Шрифт:
– Просто пока было выгодно, предпочитал оставаться в Хараане.
Иаков с удивлением взглянул на брата. Тот невесело усмехнулся.
– Время – лучший учитель, малыш. Все постигается с опытом.
– Да, – впервые в жизни Иаков почувствовал, ему не хватает слов.
– Что молчишь? Возрази, если я не прав.
– Ты прав… отчасти. Я же рассказал – Лаван не отпускал меня.
– И мой хитроумный брат столько лет не мог придумать способ сбежать?
– Хорошо, постараюсь
– Я повторяю вопрос: почему ты вернулся?
– Мне велел Господь. Да… я сам часто думал об этом, но не решался. И вот Бог явился ко мне и приказал вернуться сюда.
– Бог? Что ж… почему бы нет? Ты ведь получил Его благословение.
Краска бросилась Иакову в лицо, он отвернулся.
– Зачем отводишь глаза? Тогда надо было стыдиться. Теперь поздно.
Иаков молчал. Горькая усмешка искривила губы Исава.
– Вот мы и подошли к самому страшному для тебя вопросу, правда, братец?
Младший молчал.
– Ответь! – жестко велел старший.
– Да, – едва слышно произнес Иаков.
– Тогда объясни, почему ты это сделал?
Повисла тишина. У становища завозились верблюды, раздался ослиный крик. Исав выглянул из шатра, прокричал что-то и снова повернулся к брату.
– Видишь ли… мама… – начал Иаков.
Ответный жест брата словно запечатал ему губы.
– Не надо про мать. Когда я вернулся, говорил с ней. Она мне все объяснила.
– Ты говорил с ней об этом? – изумился младший.
– Я предпочитаю прямые пути.
Снова лицо Иакова залила краска стыда.
– Что же мама сказала тебе?
– Сказала: никогда не понимала, почему благословение может получить лишь один. Тебя она любила больше, не смогла смириться с тем, что это буду я. Что я мог ответить? У родителей есть право на любимчиков.
– Но ведь совершился обман!
Глаза Исава сверкнули.
– Да. Но думаю, они с отцом сами разобрались.
– И ты?..
– Больше никогда не возвращался к этому. Я все простил.
– Она умерла при тебе? – взволнованно спросил Иаков.
– Да. Я принял ее последний вздох, закрыл ей глаза… – Голос Исава дрогнул. – Ее последние слова были о тебе. Она очень тебя любила!
Снова повисла пауза.
– Так я жду ответа.
– Мама так хотела. Ты сам говоришь.
– Ты мог отказаться – ведь это был обман.
– И я сам этого хотел… очень…
– Ну вот! Сколько лет понадобилось, чтобы признаться! Думал, я не понимаю?
– Чего?
– Ты не мог терпеть, что нас двое, все приходится делить. Тебе одному нужно было все: мое первородство, родительская любовь, отцовское благословение.
– Нет! – запальчиво выкрикнул Иаков. – Я…
– Да!
– Исав… – слова застряли у младшего в горле.
– Будешь отрицать? Глупо! Я всегда это чувствовал, – он горько улыбнулся. – В любви мы не вольны. Ни кровь, ни долг ничего не значат. Так что я не виню тебя.
– Не винишь? – задохнулся Иаков.
– Нет. Но понять хочу: ты обманом завладел всем, что по праву мое, ты взял то, что не тебе назначено. И спокойно без сомнений можешь пользоваться всем?
– Но… Господь это позволяет. Он помогает мне…
– Оставь Бога! Я тебя спрашиваю! Ты взял столько, получишь наследство отца и живешь спокойно, зная, что все это украдено?
– Вот оно что! Положим, первородство ты сам мне уступил. Умнее надо быть!
Исав вскочил. Иаков отпрянул. Старший отошел к стенке шатра, отвернулся, закрыл лицо руками. Повисла тишина. Иакову показалось, что прошла вечность. Когда Исав обернулся, он был спокоен, лишь губы сжимались как-то особенно плотно.
– Все ясно, братец. У меня больше нет вопросов. Возвращайся к семье и не бойся – я никого и ничего твоего не трону. Иди.
Иаков заглянул брату в глаза.
– Боже… какая же я тварь, – прошептал он.
– Что медлишь? Тебе пора!
Холодный голос Исава бичом хлестнул по сердцу.
– Исав, погоди!..
– Иди, говорю.
– Брат, позволь сказать!.. – Иаков опустился на колени.
Исав жестом приказал ему встать, отвернулся.
– Ты все сказал. Ступай. Поторопись навестить отца – он совсем постарел.
Иаков поднялся, побрел к выходу, приподнял полог – стремительно гасли сумерки. Он беспомощно оглянулся на брата, с тяжким вздохом переступил порог.
– Постой, – догнал его голос Исава.
Младший бросился обратно.
– Я об одном забыл спросить: ты никогда не жалел, о том, что сделал?
Иаков раздумывал несколько секунд.
– Нет!
– Тем лучше, – печально улыбнулся Исав. – Неси свое бремя, брат.
– Бремя?
– Ты прекрасно меня понял: когда дано так много, это больше долг, чем радость.
Иаков опустил глаза.
– Верно.
– Так-то! Все, иди. И забери свои дары. Я не приму их.
– Почему?!
Исав с иронией взглянул на младшего.
– Что ты пытался купить – мое прощение или любовь?
– Я… – Иаков бросился к брату.
Тот предостерегающе вытянул руки.
– Только не лги снова!
– Я не собирался лгать! Я… сам не знаю! Почему ты принял меня так радушно?
Исав молчал, насмешливо глядя на него.
– Тебя родители просили помириться со мной?