Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Возрождение»
Шрифт:
Уходящей весне
Сеня Белозерский
Из жизни домового
Сеня медленно шел по мокрой после майского дождя дороге. Весенний резвый ветерок играл его темными спутанными кудрями, а яркие лучи солнца тонули в черных озерцах круглых, немного навыкате глаз. Он устало переставлял короткие, слишком ровные для домового ноги и одновременно отгонял от курносого носа наглого шмеля.
– Отвали, Жужжало, не до тебя сейчас! Мне к вечеру нужно новый дом отыскать.
– Жжжж! Жжжж! – обиженно прожужжал шмель и полетел на поиски первоцветов, чтобы подкрепиться после долгой подмосковной зимы.
Как Сеня появился на свет, он не помнил, откуда пришел в этот мир, не знал. Были ли у него когда-то родители или у таких, как он, их вообще не бывает, тоже не ведал.
Из прошлого отчетливо запомнил только зычный голос и напутственные слова: «Раз пришел в этом мир в деревне Белозерово, нарекаю тебя Сеней Белозерским. Ты еще слишком молодой, чтобы стать душой и хозяином настоящего деревенского дома, поэтому иди сам отыщи для себя жилье в соседнем дачном поселке и будь ему достойным хранителем. Когда самостоятельно доглядишь летний домик от рождения до смерти, тогда и получишь настоящее жилище».
Сеня не мешкая отправился в садовое товарищество «Белозерово-1». Молодой поселок раскинулся возле леса, в нем только началось строительство дачных домиков. Каждый хранитель стремился захватить жилище посолидней. Никому не хотелось стать домовым в курятнике. Но на стадии фундамента трудно было определить, какой из домов родится первым. А днем рождения с давних времен считалось подведение постройки под крышу.
Сеня выбрал свободный добротный фундамент на располагавшемся рядом с лесом участке. Он деловито потер руки, сел под кустом и терпеливо принялся ждать, когда его обитель будет достроена до конца.
Приезжие строители сняли опалубок с хорошо застывшего фундамента, накрыли досками от дождя три мешка цемента и уехали на видавшей виды девятке.
Сеня поселился в куче стройматериалов: под досками все же было приятнее во время дождя, чем под кустом. Домовой набрался терпения и принялся ждать, когда появятся хозяева и он наконец-то сможет с ними познакомиться. Но время шло, а хозяева так и не появились.
Прошло два года, прежде чем домовой понял, что этот дом так никогда и не родится. Он дождался,
Сеня собрался и пошел по поселку. Он решил – если повезет, конечно, – отыскать дом на двух хозяев и разделить его с другим домовым.
Полдня прошли в безрезультатных поисках. Все более-менее обжитые участки были заняты собратьями. Многие приветливо махали ему руками, но в гости никто не звал.
Новости по поселку разлетались быстро, и почти все были в курсе Сениных трудностей. Но два домовых в доме – это непорядок, нарушение тысячелетиями установленных правил, и никто не готов был идти на такие жертвы.
Дойдя до пятой линии, Сеня увидел строящийся дом, который своей безыскусной архитектурой напоминал Ноев ковчег. Брус в нем был ровно выложен до второго этажа, забора еще не было. У жилища было два входа, располагавшихся с разных сторон, а это свидетельствовало о том, что у него два хозяина.
У Сени сладостно заныло в груди. Он почувствовал, что нашел именно то, что искал. Южная сторона дома, повернутая к лесу, была обжита рыжеволосым Игнатом.
Его человек, дядя Миша, упитанный мужчина лет сорока пяти, стоял на лесах и делал какие-то замеры рулеткой. Рядом сидел Игнат и весело размахивал кривенькими ножками, а заодно и ненавязчиво подстраховывал хозяина.
– Приветствую тебя, Игнат!
– И тебе доброго дня, Сеня!
– А скажи, Игнатушка, не велика ли твоя вотчина? Небось тяжело одному приглядывать за таким хозяйством.
Игнат задумался, почесал свалявшийся затылок:
– Пока справляюсь, хотя за двумя семьями тяжеловато уследить.
– Так вот я и пришел к тебе на помощь. Ты останешься хранителем южной половины, а я пригляжу за северной.
– Друг, иди поищи себе другое место.
– А мне как раз это нравится! Хозяин в очках, значит, интеллигент, мальчишке лет десять – очень забавный возраст, и хозяйка с широкими бедрами, мне симпатичны такие женщины. Вон смотри, как грядки обхаживает, усердная, видать, и землю любит.
– А что тебе до ее бедер? Ты что, жениться на ней собрался? – все больше распалялся Игнат.
– При чем здесь это? Просто глазу приятно.
– В этом поселке у всех баб зады знатные. Земля не любит тощих – они на ней ломаются.
– Зато у этой еще и глаза красивые, голубые, словно весеннее небо. Все! Решено! Остаюсь здесь! – Сеня мечтательно закатил глаза. Наконец-то он обретет дом и свою семью!
– Ты так говоришь, как будто я тебе дал добро. Иди отсюда лучше подобру-поздорову.
– А я и спрашивать не стану. Южная часть дома, так и быть, твоя, а северная – моя.
– Ах ты, гад такой! – Игнат пришел в ярость от неслыханной наглости Сени. Он стал шарить вокруг себя в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы пульнуть в наглеца. Машинально нащупал молоток и со всего маха бросил его в Сеню.
Юркий Сеня ловко увернулся, снаряд со свистом пролетел рядом с его оттопыренным ухом, ударился о камень и отлетел на грядку.
– Твою мать! – ругнулся дядя Миша. – Прыгает как живой! Витек, подай молоток, неохота слезать отсюда.