Алмарэн
Шрифт:
Реакция была очень странной.
Сегодня вообще она была невероятно щедра. Даже разрешила прокатиться на ее спине. Хотя мне кажется, это не из-за доброты. Она боялась чего-то. Очень боялась. Так бывало, когда она выходила на охоту вместе с нами. Алма говорила, что просто чует опасность, но мне кажется, мой монстр чего-то не договаривала.
В пещере мы почти не разговаривали до самого вечера.
Приняв позу эмбриона, она задремала на солнышке, под пение птиц и стрекот насекомых. В это время я полил свои насаждения,
Уже семь лет я живу с Алмой. Поначалу она не выпускала меня даже из пещеры. Потом я стал ходить на охоту. Потом в город и к сестре. Она вообще замечает, что я уже не ее пленник? Что я возвращаюсь только потому, что хочу к ней возвращаться. Хах, наверное, нет. Ведь пока она спит, я могу легко ускользнуть. Но не сделаю этого. Хотя бы потому, что однажды попросила остаться с ней. Я обещал. И останусь, пока она сама не решит иначе.
Все дела были сделаны. Мясо на ужин осталось только пожарить.
Ночью мы пойдем куда-то. Надо поспать.
Без волчат пещера казалось пустой. Даже мой костер как-то не грел.
И тогда, взяв одеяло, я пошел к Алме, расстелил рядом с ней на траве и лег, положив голову на ее хвост, свернувшийся полумесяцем у живота. Темная кожа нагрелась на солнце, и была очень теплой.
Так мы и проспали до вечера.
– Ты хоть можешь сказать, куда мы летим? – сидя у нее на спине, я уже минут пятнадцать наблюдал вид нашего леса с высоты птичьего полета.
Ночь опустилась быстро, и я порой различал только силуэты деревьев и животных. А этот лес, оказывается, очень большой.
– Сам все увидишь.
Вскоре, мы начали спускаться, и, ломая под собой ветки, Алма села на узкий открытый участок без деревьев.
Даже в темноте я видел, как печальны ее глаза. Какая она вся поникшая и слабая, будто заболела. Но когда я спросил ее самочувствие, чудовище уверяло, что все в порядке.
На меня в упор она смотреть не хотела.
Еще утром я заподозрил что-то неладное. Она над чем-то думает. Над чем-то неприятным и больным. Принимает решение?
– Алма, - не выдержал я, и коснулся рукой ее плеча, до которого, наконец, начал дотягиваться, - что с тобой? Я волнуюсь.
От моих слов ей стало еще хуже, и, отойдя от меня на расстояние вытянутой руки, снова посмотрела этим печальным, сапфировым взглядом куда-то сквозь меня.
– Послушай, ты вырос. Стал взрослым человеком. Почти мужчиной. Это так у вас называется? Эта стадия роста?
Я вообще не понимал, к чему она клонит.
– Ну, предположим.
Зашумели листья. Резко похолодало.
– Значит, настал черед тебе сделать выбор, кто ты.
Ее поведение начинало подбешивать. Я, конечно, понимаю, она все-таки женская особь, но так темнит и раздражает меня она впервые.
– Алма, если ты сейчас не скажешь, что хочешь сейчас, я пойду домой пешком!
Будто
– Хорошо, пойдем.
И развернувшись, она пошла прямо, через рощу.
А за ней…
Большое, круглое озеро, отражавшее в себе луну. Его окружали зеленые ели, почти омываемые его прозрачными, спокойными волнами. Песок был идеально ровный и желтый, будто тут уже очень давно не были живые существа. Даже вода стояла, будто мертвая. Ни рыбы тут не плавали, ни лягушки.
Но Алма пошла дальше.
Чуть поодаль, стояли скоплениями камни и чем-то напоминали трон, только маленький. Алма бы точно в него не поместилась. Хотя, они явно не для сидения предназначены.
– Волшебное место, - не думал, что в лесу бывает такое, - зачем мы здесь?
– Ты прав, - она смотрела на луну, на песок, камни, куда угодно, но только не на меня, - это необычное место. И именно тут ты должен сказать чего ты хочешь.
– Послушай, - разозлился я, - а ты чего хочешь? Весь день как подменили тебя. Что я не так сделал?
Наконец-то она решилась. Мой взгляд поймал ее. Тусклый, грустный. Печальный. Не отрываясь от меня, она сказала:
– Это я сделала не так кое-что семь лет назад. А теперь ты должен за это поплатиться. Эти камни – алтарь этого леса. Тут родилась я.
Я не стал спрашивать как, хотя было очень интересно.
– Тут я стала хранительницей этого леса. Когда я только родилась, первые ростки деревьев только-только вылупились из семечек.
– Но ведь… этому лесу не меньше тысячи лет?
– Возможно, - она огляделась вокруг, и сделалась такой мечтательной, что на сердце отлегло, хорошо, что она больше не грустит, - я не считаю свою жизнь человеческими годами. Твоя жизнь – миг для меня. Как бы я… - вдруг она осеклась, - не хотела, чтобы ты остался, ты должен сделать свой выбор. Прямо сейчас, положив руку на этот камень
Я тут же это сделал.
– Подожди, дурак, - я бы с радостью, но рука уже не убиралась, - если ты солжешь камню, он убьет тебя.
Алма замерла в метре от меня, но спасти, как раньше, меня не могла. Да я и не хотел. Оглядев эту великаншу, похожую на дракона, этого монстра, чудовище, с мягким голосом, храбрым и справедливым сердцем, пытливым умом и мудростью, я улыбнулся.
– Ничего, я буду честен с тобой. Что ты хотела спросить?
Она села рядом со мной, и замолчала, словно забыла вопросы.
А потом заговорила тихо, почти шепотом.
– Клятвы, принесенные на этом алтаре нерушимы. Слова, сказанные в присутствии его, являются чистой правдой, во веки веков. Я, хранительница этого леса, дух, в облике монстра, спрашиваю тебя, человек, хочешь ли ты добровольно покинуть этот лес, и никогда сюда не возвращаться? Обещаю, ты уйдешь целым и невредимым.
– Нет, - я даже не думал.