Альмарик
Шрифт:
– Пошел прочь! – огрызнулся я. – Ничего мне от вас не нужно. Только попробуй дотронуться до меня – узнаешь, с кем имеешь дело!
Человек, раздраженный моим бссмысленным, с его точки зрения, упорством, положил мне руку на лицо и попытался резким движением прижать мою голову к полу. Это было ошибкой с его стороны. Мои челюсти впились в его палец; послышался душераздирающий вой, и лишь с помощью товарищей Акре удалось вырвать поврежденный палец из моей хватки. Обезумев от боли, он вскочил на ноги и неожиданно изо всех
Вновь придяв себя, я обнаружил, что рана моя перевязана, а сам я связан по рукам и ногам, да к тому же вновь прикован к другому кольцу, несомненно, более надежно вмурованному в стену. Было темно. Сквозь решетку виднелся кусочек ночного звездного неба. В нише стены горел странным белым пламенем одинокий факел, освещавший часть комнаты. На скамейке, подперев голову руками и поставив локти на колени, сидел человек, во все глаза внимательно глядевший на меня. Рядом с ним стоял большой золотой сосуд.
– Я уже сомневался, что ты вообще очухаешься, – наконец сообщил он.
– Какого-то пинка будет мало, чтобы покончить со мной, – огрызнулся я. – А вы – всего лишь стая слабаков и хлюпиков. Если бы не рана и не эта проклятая цепь, я бы вам всем показал…
Похоже, мои оскорбления не столько разозлили, сколько заинтересовали его. Потрогав покрытую свежезапекшейся кровью ссадину на колове, он спросил:
– Кто ты? Откуда ты пришел?
– Не твое дело, – отрезал я.
Пожав плечами, он одной рукой взял стоявший рядом с ним сосуд, а другой – вытащил из ножен кинжал.
– Здесь, в Котхе, никто не должен быть голодным, – сказал он. – Я поставлю эту чашу рядом с тобой, чтобы ты мог поесть и попить, но учти, если ты попытаешься ударить или укусить меня, узнаешь на своей шкуре, насколько остер мой клинок.
Я промычал что-то неопределенное, и он наклонился, поставил чашу рядом со мной, а затем поспешно отодвинулся на безопасное расстояние. В чаше оказалось нечто вроде похлебки, утолявшей одновременно голод и жажду. Поев, я почувствовал, что настроение мое улучшилось, и уже с большей охотой ответил на вопросы стражника.
– Меня зовут Исау Каирн, я американец, с планеты Земля.
Удивленно подняв брови, он переспросил:
– А где это? За Кольцом?
– Я не понимаю тебя, – ответил я.
– А я – тебя, – покачал он головой, – но если ты даже не знаешь, что такое Кольцо, значит, ты не мог прийти из-за него. Ладно, потом ты объяснишь все это. Но скажи мне, откуда ты шел, когда мы заметили тебя на равнине, приближающимся к городу. Это твой костер горел неподалеку всю прошлую ночь?
– Наверное, мой, – ответил я. – Много месяцев я прожил в холмах к западу отсюда. Лишь несколько дней назад я спустился на равнину.
Вытаращив глаза, мой страж уставился на меня.
– Ты жил на холмах? Один, всего лишь с кинжалом?
– Ну
Он покачал головой, словно сомневаясь или не веря мне.
– Еще несколько часов назад я сказал бы, что ты просто лжешь. Но теперь я уже не настолько в этом уверен.
– Как называется этот город? – спросил я его.
– Котх, город племени котхов. Наш вождь – Кхосутх-Головорез. Меня зовут Тхаб-Быстроногий. Сейчас меня назначили сторожить тебя, пока остальные воины держат совет.
– Что еще за совет? – поинтересовался я.
– Они обсуждают, что с тобой делать. Совет начался на закате, и не похоже, чтобы дело шло к концу.
– А в чем разногласия?
– Ну, – чуть замятся Тхаб, – некоторые хотят тебя повесить, другие же предлагают содрать с тебя шкуру живьем.
– И что, никому не пришло в голову предложить отпустить меня с миром? – спросил я с мрачным юмором.
Тхаб только холодно посмотрел на меня:
– Не прикидывайся дураком, – буркнул он.
В этот момент за дверью послышались легкие шаги, и в комнату вошла девушка, которую я уже видел раньше. Тхаб неодобрительно посмотрел на нее.
– Что ты здесь делаешь, Альтха? – спросил он.
– Я хочу посмотреть на незнакомца, – ответила она мягким, мелодичным голосом. – Я никогда не видела таких людей. Его кожа почти такая же нежная, как моя, и на ней нет волос. А какие странные у него глаза! Откуда он пришел?
– Говорит, что с холмов, – буркнул Тхаб.
Глаза девушки широко раскрылись от изумления.
– Но ведь на холмах никто не живет, только дикие звери! Неужели он тоже какое-то животное? Но я слышала, что он умеет говорить и все понимает.
– Так оно и есть, – подтвердил Тхаб, – а еще он умеет вышибать мозги из наших ребят голыми руками, которые тверже и тяжелее, чем булыжники. Так что шла бы ты отсюда от греха подальше. Если этот дьявол схватит тебя, то сожрет целиком – и хоронить нечего будет.
– Я не буду подходить к нему, – заверила девушка. – Но, по правде говоря, Тхаб, он не выглядит таким чудовищем. Смотри, в его взгляде совсем нет злости. Скажи, а что с ним сделают?
– Совет решит. Может быть, предоставят ему возможность сразиться один на один с саблезубым леопардом, без оружия.
Она всплеснула руками – такого, полного чувства, человеческого жеста я еще не видел на Альмарике.
– Но за что, Тхаб? Он ведь ничего не сделал. Он пришел один, без оружия, не прячась. Стражники выстрелили в него без предупреждения, а теперь…
Тхаб с раздражением взглянул на девушку.
– Если я скажу твоему отцу, что ты вступаешься за пленника…
Угроза была вполне серьезной. Девушка тотчас же осеклась.
– Не говори ему, пожалуйста, – взмолилась она.
Вдруг Альтха снова загорелась и, отойдя к дверям, крикнула: