Алмаз в декольте. Русалочка в шампанском
Шрифт:
– А почему «Феникс» развалился, вы не в курсе?
– Нет, – удивился Леонид. – А он развалился?
– Ваша жена ушла оттуда в связи с закрытием или даже банкротством фирмы.
– Странно! Мне Светлана ни о чем таком не говорила. Она лишь обмолвилась, что сменила место работы, потому что прежнее себя уже исчерпало.
К этому времени машина уже подъехала к приемному отделению больницы, в которую отвезли Светлану. Выбираясь из «гольфика», Леонид прибавил:
– И знаете, что самое странное? Светлана перешла на работу в другую фирму, а эти Эрни и Лаврик перешли
– Как?!
– Да, они продолжали звонить моей жене и давать ей какие-то указания. Мне это совсем не нравилось, но к тому времени я уже окончательно утратил влияние на Светлану. Моих советов она больше не слушала. А если все же слушала, то лишь раздражалась и приказывала мне заткнуться.
Леонид, справившись наконец с дверными замками в «гольфике», выбрался из машины и поспешил к больничным корпусам. Подруги последовали за ним, недоумевая в душе, что же за странные личности были эти Эрни и Лаврик, кочевавшие следом за Светланой с одного ее места работы на другое. Кем они были для нее? И в чем заключалась их власть над Светланой, что женщина выполняла их указания даже вопреки собственной воле и запретам законного на тот еще момент мужа?
В больнице порыв Леонида повидаться с раненой супругой был грубо пресечен толстой горластой теткой в окошке справочной.
– К пациентам в реанимацию не пускаем! Еще чего! Там людям чистота и стерильность нужна. Они, можно сказать, из последних сил за жизнь цепляются! А вы к ним со своими бактериями? Нет! Не положено!
Леонид растерялся. Кира незаметно оттерла его плечом в сторонку.
– Уважаемая, – вкрадчиво произнесла она, оказавшись лицом к лицу с цербером в белом халате. – Пойдите нам навстречу! Нам очень-очень нужно повидаться с нашей дорогой тетушкой.
Кира могла сделать Светлану и мамочкой – ради благого дела пойдешь на любую ложь, но побоялась, что возраст пациентки заставит цербера усомниться в правдивости этих слов.
– А никаких бактерий у нас при себе нету, – продолжала Кира. – Вот и паспорт об этом свидетельствует.
И она просунула документ в окошко. В паспорте лежала сложенная пополам голубенькая бумажка. И Кира очень надеялась, что ее вид смягчит сердце грозной тетки. Так оно и оказалось.
– Хм, – произнесла дежурная уже куда более снисходительно. – Ну, не знаю. Тут написано, что пройти может только один из вас.
Ну тетка! Ну хапуга! Кира сунула ей еще одну бумажку и произнесла:
– Видите, муж пациентки находится в невменяемом состоянии. Он обезумел от горя. Если вы его не пропустите, боюсь, он что-нибудь с собой сделает.
– Ну нет! Суицидника тоже не пущу!
– Но мы же пойдем с ним вместе! И не допустим никакого безобразия.
Тетка изучающее посмотрела на Киру, потом на деньги, потом сняла трубку и набрала короткий местный номер.
– Хирургия? – спросила она. – Нюрка, ты? Привет, это я, Ленка. Да чего мне сделается, тружусь! Слушай, сейчас к тебе придут три товарища. Муж вашей пациентки из реанимации. Надо их пропустить. Да знаю я, что не положено. Но кто у вас там сегодня дежурит? Николаич? Ну, так чего ты ломаешься?
И, прикрыв рукой трубку, она повернулась к подругам:
– Как фамилия вашей больной?
– Незванова, – быстро сказала Кира.
– А зовут?
– Светлана.
Дежурная повторила Нюрке эту информацию, выслушала ответ и сказала:
– Ну, не повезло вам. У вашей пациентки сейчас следователь сидит.
– Так она пришла в себя?!
– Видать, пришла, коли следователя к ней запустили, – пожала плечами тетка. – Иначе-то с чего бы его к ней пускать? Он ведь не муж, чтобы по ней слезы лить.
Кира растерялась:
– Что же нам делать?
– Подождать придется чуток. Следователь уйдет, и Нюрка нам звякнет. Только вы уж своего суицидника попридержите! Как бы он от радости концы не отдал. У нас и такое бывало.
Долго ждать им не пришлось. Звонок от неизвестной подругам Нюрки последовал буквально через несколько минут. И дежурная, сияя самой приветливой из всех возможных улыбок, пригласила всю троицу пройти. Улыбка, которую, наверное, не могли выдавить из этой тетки все служебные инструкции, появилась в мгновение ока при воспоминании о полученных ею двух тысячах. Вот какие чудеса делают деньги!
Положите медицинским работникам нормальный оклад, и они станут куда любезнее со всеми пациентами. Почему же государство этого не понимает? От приветливого врача куда больше пользы, чем от угрюмого и мрачного, который, не стесняясь, вымещает на бедных пациентах свое дурное настроение, орет на них и всячески унижает при каждом удобном случае.
Возле лифта подруги и Собакевич столкнулись нос к носу со следователем. Впрочем, если подруги его и узнали, то он не обратил на них никакого внимания. Следователь выглядел весьма озабоченным и недовольным. И подругам показалось, что это каким-то образом связано со Светланой.
Так оно и оказалось. Едва все трое вошли в палату к больной, как Светлана вся передернулась от негодования и засипела:
– Снова вы! Зачем явились? Опять будете меня стыдить и мучить?!
– Светлана, мы…
– Ну да, я поступила скверно по отношению к вам. Ну и что? Жизнь вообще сволочная штука! Не нужно меня за это ненавидеть!
– Светлана, мы хотим помочь тебе.
– Не нужно мне помогать! У меня все отлично!
– Светлана, но на тебя напали и…
– И что?
– Ты видела напавшего на тебя человека?
– Нет! – выдохнула Светлана. – Не видела! У вас все? Тогда проваливайте! И этого тоже заберите с собой!
Произнеся эту фразу, Светлана указала рукой на безмолвного Собакевича. Но выброс адреналина, который помог Светлане продержаться в боевом настроении почти целую минуту, иссяк. И раненая снова ослабела.
– Никого не хочу видеть, – прошептала она еле слышно, опускаясь на подушки. – А уж меньше всего – его!
Собакевич встрепенулся.
– Это ты про меня? – воскликнул он. – Но что… Почему?.. Что я сделал?! Светлана, ты только скажи мне, я на все готов ради тебя!