Алмаз
Шрифт:
– Почему Ульрих? – я указала на Артема. – Ради смеха?
Костя оглянулся на весело болтающего друга.
– Ульрих – древнегерманское имя. А Тёма идеально подходит под описание Тацитом внешнего вида германцев: голубые глаза, светлые волосы и «рослые тела». Не настоящий ли древний могучий воин?
– Теперь понятно. – Я кивнула на следующего участника группы: – А Флин?
– Когда-нибудь видела мультфильм «Семейка Флинстоун»?
– Да, – припомнила забавные мультики, что смотрела в детстве, –
– Теперь представь Диму в медвежьей шкуре, – стоило только на мгновение сделать это, как образ больше не покидал меня, вызывая смех. – Он идеально впишется в их семейку.
– Точно! – не могла не согласиться. Я нашла глазами Ивана. – Ну а Мартин? Даже не могу представить, что заставило вас дать ему такое имя.
– Во Франции очень почитаемый святой – Мартин. Не знаю, почему-то Ваня ассоциируется у меня с ним.
– И наконец, мы переходим к самому интересному, – громко и театрально, как на популярных телевизионных шоу, объявила. – «Кит». Барабанная дробь!
Он качнул головой и развел руками:
– Не скажу.
– Несправедливо, – канючила не хуже десятилетней Ники. – Ты рассказал обо всех, кроме себя. Колись, Кит, – дразнила. – Это же никак не связано с реальным китом?
– Вот поломай голову, – предлагал разгадать еще одну загадку. Но мне хватало той злосчастной шкатулке, которую я так и не смогла открыть.
Костя плохо меня знал, если думал, что я так просто сдамся.
– Артем, – решила попытать счастье и громко закричала через весь двор, – почему Костю называют «Кит»?
– Если ты разболтаешь, – всполошился Костя, – ты мне больше не друг!
Тема, извиняясь, пожал плечами. Я уже потеряла надежду, когда Дима выкрикнул:
– Это от «Кит-Кат».
– Как шоколадка? – уточнила, начиная улыбаться, осознавая комичность имени.
– Да, две хрустящие палочки, – широко улыбнулся тот.
Прозвище, конечно, было смешным, с этим не поспоришь, но как оно было связано с Костей, я не понимала.
– А причем здесь Костя? Это какая-то пошлая история?
– Совсем наоборот, – отозвался Ваня. – Наш Костик считает, что по-настоящему никогда не влюблялся. И ждет ту самую – вторую половинку.
Я взглянула на Костю, тому, кажется, было неловко, еще чуть-чуть, и он покраснеет.
– Я бы рассмеялась, если бы это не было так мило, – похлопала его по руке. – Кто бы мог подумать? Была уверена, что ты меняешь девушек, как перчатки.
Все смущение вмиг растворилось, и вернулся нагловатый Костя.
– Одно другому не мешает.
– Вот как? – я уже начала жалеть, что как следует не поглумилась над ним. – Надо перепробовать всех, чтобы было с чем сравнивать? – предположила ход мужской логики.
– Как
– Сердце подскажет? – предположила.
– Ну, в это даже я не верю.
– Ты какой-то циничный романтик.
До музыкантов долетел только обрывок нашего разговора, потому что Артем не к месту вставил:
– Да-да, наш Кит тот еще романтик. Попроси показать тату.
– Татуировка? – заинтересовалась я. – Ну, сладенький, показывай.
Костя не горел желанием этого делать, но все-таки расстегнул пуговицу на манжете и закатал рукав рубашки.
На плече у самого сгиба локтя причудливые темные линии образовали единый рисунок – крыло.
Тату выглядела так, словно ей недоставало второй половинки для симметрии.
– А где второе крыло? – провела пальцами по рисунку. – Как летать с одним? – подняла на него глаза.
– Пока и не летаю, Марго, – он начал обратно опускать рукав, – при каждой попытке взлететь все только падаю.
– Вот ты вроде, – чуть не сказала серьезный, но вовремя спохватилась, – взрослый парень, а представления о любви и отношениях у тебя, как у девчонки. Почему?
– Никто не должен быть одиноким.
Не верилось, что со всей его славой, толпой поклонниц Костя мог чувствовать себя одиноким. Стало интересно, что он скрывает, какую душевную рану.
Громкий и неприлично грубый возглас заставил всех обернуться и посмотреть на появившегося во дворике мужчину. В отличие от безалаберных музыкантов, носивших джинсы с рваными коленками и свободные футболки, тот выглядел солидно и презентабельно в черном костюме с подобранным в тон галстуком и в белоснежной рубашке.
– Да мне пох** на твое мнение, – отчитывал он кого-то в телефонную трубку. – Засунь его себе, знаешь, куда? – он потянул за узел галстука, освобождаясь от него. – Да, угадал, именно туда! Вот бы так соображал, когда это действительно необходимо!
Мужчина оборвал разговор, снял через голову надоевший галстук и уселся за стол, где мы еще недавно пировали.
– Всем привет, кого не видел, – окинул взглядом компанию и остановил на мне. – Новенькая?
Мне захотелось убежать и где-нибудь спрятаться.
– Этой мой старший брат, – успокоил меня Костя, – Андрей. Он у нас человек деловой.
– Должен же кто-то за вами, обалдуями, следить, – брат принялся за еду и вовсю уплетал жареное мясо, – и продюссировать. Твой Кит, – почему-то обратился именно ко мне, – только и делает, что бренчит на гитаре и выводит какие-то каракули на бумаге, называя это искусством, – слова брата вызывали у Кости только улыбку. Видимо, он часто предавался подобным душевным излияниям. – Он знать не знает, что такое пиар и продвижение. Это все на мне. Я один здесь работаю.