Алмазная принцесса
Шрифт:
Кто в такой красивой богатой женщине узнает бывшую уборщицу?
Но вот с дядей Васей случился небольшой инцидент.
Василий Макарович подошел к столу с закусками и взял тарталетку с черной икрой – не потому, что проголодался, а чтобы чем-нибудь занять руки и преодолеть смущение от всеобщего внимания к его скромной персоне.
Тут к нему подошел солидный мужчина лет пятидесяти, видимо, кто-то из крупных клиентов фирмы, и спросил, настороженно улыбаясь:
– Мне кажется, мы с вами где-то встречались? Вот только не могу вспомнить, где…
Дядя Вася поперхнулся икрой, уронил
Я бросилась к нему, как вратарь бросается на мяч: злополучная тарталетка падала прямо на итальянский костюм! Если мы его испортим – Степаныч, охранник из бутика, никогда нам этого не простит!
Я успела перехватить тарталетку буквально в падении. Незнакомец взглянул на меня удивленно, но ничего не сказал, ожидая ответа от дяди Васи. Мой наставник откашлялся, принял солидный вид и проговорил внушительным голосом:
– Вы в Тамбове никогда не бывали? Вроде бы я вас там видел, когда был в командировке по линии…
Тут я резко наступила ему на ногу, чтобы не ляпнул лишнего.
Дядя Вася сморщился от боли и замолчал, а его собеседник слегка побледнел и смешался с толпой.
– Дядя Вася! – зашипела я ему в ухо. – Вы уж лучше помалкивайте! При чем тут командировка в Тамбов?
– Да растерялся я! – ответил он мне, едва шевеля губами. – Я этого типчика и правда видел лет двадцать пять назад, задержали его во время рейда. Он тогда фарцовкой в крупных масштабах занимался и еще кое-какими делишками…
– Ладно, будем надеяться, что он вас не вспомнит! И еще – ради бога, не роняйте еду на костюм!
– Ох ты! – Он переменился в лице. – И правда, у Степаныча будут неприятности!
Не успели мы благополучно пережить первый инцидент, как случилась новая неприятность.
По залу курсировали официантки с подносами, уставленными бокалами с шампанским и прочими напитками. Одна из них проходила мимо дяди Васи, и тут на нее налетела какая-то взбалмошная девица из персонала фирмы. Официантка покачнулась, не удержала поднос, и бокалы со звоном посыпались на пол, расплескивая свое содержимое. Один из них, причем, как назло, с красным вином, полетел в сторону Василия Макаровича.
Я метнулась наперерез и успела подхватить бокал прежде, чем произошло непоправимое. Вино даже не пролилось, и я поставила бокал на соседний стол.
На этот раз дядя Вася отчитал меня вполголоса:
– Тезка, ты же должна держаться как важная особа, а ты мечешься, как футболист! Ох, рассекретят нас!
Однако, как я скоро выяснила, все сошло просто прекрасно.
Удалившись ненадолго в дамскую комнату, чтобы поправить макияж, я невольно подслушала разговор двух девиц: одна из них – уже знакомая мне Алина, администратор из «Электроленда», а вторая – ее приятельница из бухгалтерии.
Девицы обсуждали нас с дядей Васей, и я узнала о себе и своем наставнике удивительные подробности.
Как выяснилось, в дяде Васе кто-то из присутствующих узнал крупного авторитета из тамбовской группировки (тут сыграла роль его оговорка про командировку в Тамбов), меня же посчитали его телохранителем.
– Это теперь среди крутых папиков новая мода, – со знанием дела вещала Алина. – Телохранителем должна быть женщина, причем непременно молодая и интересная,
– Да у нее такое платье открытое – где там пистолет спрятать? – усомнилась собеседница Алисы.
– Ну, значит, не под мышкой, а в другом месте… а ты видела, какая у нее реакция? Сразу видно – профи!
Я тихонько выглянула из кабинки. Девицы вертелись перед большим зеркалом. Зараза Алинка вырядилась в зеленое платье, думаю, она руководствовалась широко распространенным, но глубоко ошибочным постулатом, что всем рыжим идет зеленый цвет. Так-то оно так, да не всегда. Тут важен оттенок. Платье на Алинке было цвета сукна на бильярдном столе, да еще и сидело неважно. Кроме того, судя по количеству тонального крема и пудры, что эта дура наложила на лицо, вчера ее личико мне удалось здорово попортить щеткой.
Я тихонько радовалась, пока девицы не ушли.
Потом покинула дамскую комнату и вернулась к дяде Васе, чтобы не выходить из роли телохранителя.
Наконец на нас перестали пялиться, и теперь мы должны были приступить к тому, ради чего, собственно, пришли на этот корпоратив – к сбору информации.
Собственно говоря, более всего нас интересовал бывший муж Татьяны Окуневой, Валерий Петрович. А также его будущая жена Ольга Ладыгина, ее отец, мать и еще некоторые люди, которые могли бы пролить свет на исчезновение Татьяны Окуневой.
Само собой, бывший-будущий муж присутствовал в зале, его трудно было не заметить.
Валерий Окунев оказался весьма хорош собой. Открытое лицо, приятная улыбка, широкий разворот плеч, ясные серые глаза… Оделся он просто, но после посещения бутика, где работал Степаныч, я прекрасно знала, чего стоит эта кажущаяся простота. Если костюм, в который мы обрядили дядю Васю, сам по себе вопил о бешеной дороговизне, то одежда Окунева, выглядевшая скромно, была подобрана с большим вкусом, от носков до галстука. Выглядел он в меру свободным, в меру раскованным, новый костюм сидел на нем так, как будто он носил дорогие вещи всегда, с самого рождения. Несмотря на то что не только я, а почти все присутствующие на вечеринке знали, что это не так.
В общем, держался парень изумительно, что и говорить. Я задумалась на мгновение, как бы я реагировала на такого мужчину, если бы не знала, что все его спокойное благородство – наносное, что на самом деле Валерик – форменный подлец, прощелыга и приспособленец.
Выходило, что если бы я этого не знала, то Валерик произвел бы на меня очень хорошее впечатление. А если бы еще он начал за мной ухаживать…
Именно ухаживать, а не приударять, клеиться, подбивать клинья и так далее. Глядя в эти ясные глаза, нетрудно предположить, что господин Окунев умеет увлечь женщину всерьез. Он знает, когда нужно взять за руку, когда поглядеть в глаза со значением, когда отвести взор, якобы смутившись, наверное, и краснеть умеет по заказу. Небось, может говорить о своих чувствах полчаса без перерыва и ни разу не повторяясь. Умеет вроде бы случайно коснуться женского плеча и невзначай привлечь к себе, а также вовремя отстраниться, чтобы еще больше разжечь желание близости…