Алмазное лето
Шрифт:
– Так, по-твоему, нет ничего хорошего в этом движении, когда люди просто изучают прошлое?
– Почему, Алёна? Там, где отсутствует вражда к другим народам и экстремизм, всё нормально, на этом держится культура. Только, мне кажется, надо помнить: замок, выстроенный на песке, вскорости смоет первый же приличный ливень. Сколько таких движений и сект было, и где они теперь. А сколько ещё будет, начиная от поклонников макаронного монстра или мёртвого попугая Кузи?
– Выходит, наш волхв ищет себе богатств?
– Кто знает его замыслы? Евгений, молодец,
– Тогда, выходит, кто-то явно помог Окомиру и вывел его прямо на Василия Прокопьевича. Как он сам мог уследить за ним? Тут явно замешаны некие доброжелатели волхва, – предположила Белкина.
– Выискивать истину в человеческих делах – твоя задача. Я просто учёный, да и то последние годы больше педагог, чем исследователь. Но я был бы безмерно рад, если бы ошибался и Окомир действительно выдал нам настоящее дощечки, пергаменты, или, может, бересту со славянскими письменами. Вот тогда было бы настоящее послание наших предков и величайшее открытие двадцать первого века!
– Мне бы тоже было интересно с такими знаниями познакомиться, а то об этом пишут только в фэнтези, а ещё показывают в голливудских фильмах.
– О, я далёк от этого, но, если честно, то иногда тоже грешу и могу с женой посмотреть фильм, например про Индиану Джонса.
Разговор прервал крик подошедшего к ним журналиста:
– Ах вот они где прячутся!
– Женя, привет!
– Здравствуйте.
– Рад всех видеть. Надеюсь, поделитесь со мною сводками с криминального фронта, что спёрли сегодня. А то я весь погряз в пресс-релизах, статьях о великой стройке у Полярного круга!
– Новостей мало, к нам едет ревизор. Правда, в лице следака и участкового.
– В общем, мы здесь надолго, – печально добавил Хронов и как-то погрустнел. – Надеюсь, нам хотя бы оплатят пребывание на вольном поселении?
– Грозятся.
– А кто из нас под подозрением?
– Мы с Александром попали, и ещё полным-полно народу.
– Кто, например?
– Сам Бугрин, Снежана, Окомир, Тамара Ильинична, вертолётчик.
– Ну а кто под конкретным подозрением-то? – не унимался Женя.
– Да все! Алмаз стоит кучу денег, а кто, скажи мне, откажется быстро разбогатеть?
– Да, пожалуй, только Бугрин, у него денег куры не клюют.
Сидевший молча филолог вдруг словно очнулся от своих дум:
– Правда, им-то то зачем воровать?
Алёна наклонилась к Жене и Александру:
– Ну, давайте подумаем логически. Во-первых, Снежана. Почему бы и нет? Разбогатеть и жить где-нибудь в Италии, там жаркие итальянцы наконец-то оценят её красоту и ум. Во-вторых, лётчик. – Белкина умолкла и огляделась. – Почему бы нет. У него подозрительно вовремя сломался вертолёт. Может, он и упрятал там камень, иди его теперь ищи в глухой тайге. В-третьих, тот самый Окомир! Помните, как он смотрел на алмаз?
– Было дело, – подтвердил Великий.
– Вот именно, прямо пожирал глазами.
– А для чего ему алмаз-то? Вставить в посох, что ли? – вмешался журналист. – Получится такой умопомрачительный славянский Гэндальф.
– Ещё можно продать и на вырученные деньги содержать секту, издавать книги или сделать из камня какой-то языческий артефакт. Например, объявить его «глазом Перуна», к нему тогда толпами попрутся всякие любопытные и паломники, – предположила Белкина.
– Тогда о карбонадо расскажут в новостях, станет ясно, кто спёр камешек у олигарха Морозова, и никакой Перун не избавит от тюремной зоны, – возразил Женя.
– Верно, значит остаётся продать, ну а бабки всегда пригодятся. Вот такая получается картина, согласны?
– Забыли, – сказал Александр.
– Кого забыли?
– Тамару Ильиничну, забыли. У неё тоже глазки блестели.
– Точно. Она два раза была в коридоре – утром и вечером, – пояснила Алёна и посмотрела на Женю и Александра.
– Я с ней недавно разговаривал, взял интервью, для одного коммерческого еженедельника. Нормальная женщина, практически сама управляет рудником и всеми северными активами Морозова. Я думаю, у неё зарплата, сопоставима с доходом хорошего филиала банка. Зачем ей алмаз? В нём не сходишь в театр или ресторан.
– Может, желает стать ещё богаче. Богачи часто берегов не видят. То есть деньги ради денег, или просто вот захотелось, и все тут! Подать мне камешек!
– Да, страсть к накопительству весьма опасна, примеры из мировой литературы это подтверждают. Вот как вам гоголевская Коробочка или Плюшкин?
– Отвратительно. Так же, как Шейлок у Шекспира или Гобсек у Бальзака, – добавил Женя и сверху вниз посмотрел на Белкину – мол, знай наших. – В общем, за ней тоже надо бы присмотреть, кто знает, что у неё на уме, – подвела итог Алёна.
Филолог потёр руки:
– А вот любопытно, можно сравнить эту кражу и, например, воровство кошелька в автобусе? Для Морозова эта пропажа – всё равно что укус комара. Раз – и через час позабыл. А вот для обычного человека – это сильный удар. Кто тут более виновен?
– Вы хотите сказать, что похитивший карбонадо у супербогатого человека морально ничего не преступил? – спросил журналист Великого.
– Понятно, что вор перешёл границы закона, как и жулик в автобусе, оставивший пенсионера без денег. Но морально какое из этих двух нарушений страшнее для общества?