Алмазное сердце
Шрифт:
— Не останавливайся, — подтолкнул меня метаморф.
Люди, не меньше двух десятков, намеренно выстроились так, чтобы оставить нам единственно возможный путь — просвет между деревьев, где не было ни дороги, ни даже тропы, только темный сырой лес. Ждали, пока мы пройдем: я, опасливо озираясь на рычащих псов, и Рик, спокойный и гордый, всем видом демонстрирующий свое превосходство. И только когда поляна с охотниками, решившими, по-видимому, дать нам фору, осталась за спиной, шаман схватил меня за руку и без слов сорвался на бег.
Сердце бешено колотилось, мелькали перед глазами деревья, ветки вцеплялись в волосы, и хлестала по голым лодыжкам колючая трава. А еще отчего-то звенело в ушах, и сквозь этот звон я, как ни старалась,
Спустя несколько минут такого бега в груди закололо, дыхание сбилось. Глаза жгло от слез и встречного ветра. Я зажмурилась, и вслед за звуками пропал промозглый лес. Осталась только крепкая ладонь, зажавшая намертво мою руку, тянущая вперед до боли в плече… Вновь открыла глаза, но слишком поздно: коряга, через которую легко перепрыгнул Рик, ударила по ноге, влажные от страха пальцы выскользнули из руки оборотня, и я рухнула плашмя, уткнувшись носом в землю. От падения лопнула окружавшая меня тишина, и стал слышен приближающийся к нам лай и крики загонщиков.
— Поднимайся!
Волк поставил меня на ноги и вновь потащил вперед. Но на первом же шаге у меня в колене что-то хрустнуло, нога подломилась, и я опять оказалась на земле.
— Сана, скорее!
— Не могу. — Мир смазался за стеной слез, а шум погони становился все ближе. — Нога…
— Мун Семихвостая! Как кстати! — рыкнул он от досады и злости. Поднял меня и поднырнул под руку, подставляя плечо. — Главное, не останавливайся!
Каждый шаг отдавался резкой болью в ушибленном колене, но я, стиснув зубы, шла так быстро, как только могла. Порывалась сказать Рику, чтобы оставил меня и спасался сам, но потом снова и снова цеплялась за него со страхом и малодушно молчала. Когда у меня в очередной раз подогнулась нога, шаман зло ощерился и, ругнувшись, подхватил меня на руки. Даже с такой нелегкой и неудобной ношей Рик бежал очень быстро, но собаки все равно были быстрее. Голоса охотников теперь почти не доносились до нас, зато лай волкодавов раздавался практически за спиной. И снова вернулся тревожный звон: его источник, как мне показалось, был где-то в глубине леса, в стороне, противоположной той, в которую бежали мы…
Метаморф вдруг остановился и поставил меня на землю, придерживая одной рукой. Второй потянулся к невысокому иссохшему кусту и отломил веточку.
— Дай мне огонь.
Он смотрел на ветку, и мне показалось, что просьба обращена именно к ней. Наверное, это совсем не странно, учитывая все обстоятельства…
— Сана, дай мне огонь. — Шаман поднял на меня глаза, и в их черноте уже полыхало пламя.
Я замешкалась — от волнения простенькое заклинание давалось с трудом, — но все же справилась и протянула ему на ладони колышущийся огонек. Рик поддел его веточкой.
— Отойди подальше, — велел он мне.
Присел, коснулся ладонью земли, и редкая трава зашевелилась под порывом внезапно налетевшего ветра.
— Простите меня, духи леса, за то зло, что я собираюсь причинить вашим детям. — Пятясь, припадая на больную ногу, я слышала громкий шепот унери. — Простите древние дубы и юные осинки, простите птицы, простите твари мелкие, летающие и ползающие…
Я надеялась, что он не будет перечислять всех возможных обитателей чащи, потому что свирепые волкодавы были совсем близко.
Но унери не стал испытывать на крепость мои нервы: взмахнул горящей палочкой, и пламя, словно живое, перепрыгнуло на ближайший куст, а затем поскакало по веткам. Рик распрямился, шепот стал тише и быстрее, и я уже не разбирала слов. Внезапно он умолк и резко вскинул руки вверх и в стороны. Мощный поток ветра подхватил расползшееся по траве пламя, раздул в человеческий рост и с невероятной скоростью покатил огненную волну навстречу показавшимся из-за кустов собакам. Грозный лай сменился трусливым визгом.
— Это ненадолго их задержит, так что не останавливаемся. — Волк поднял меня на руки и помчался через редкий осинник.
Иногда он оглядывался, не сбавляя шага, и взгляд у него был тревожным. Может, высматривал собак. А может, переживал за лес, который, спасая нас, губил разгулявшийся огонь. В очередной раз обернувшись, метаморф без предупреждения бросил меня на землю и молнией рванул назад. Воздух зарябил вокруг застывшего в прыжке тела, полетели в стороны ошметки одежды. Большой серебристо-серый волк легко спружинил, приземлившись на лапы, и метнулся навстречу преодолевшему стену огня псу. Несколько мгновений они глядели друг на друга. Волкодав не выдержал первым и с гортанным рыком бросился на волка. Я тихо вскрикнула, но Рик ожидал атаки: отскочил в последний момент в сторону и уже сам кинулся в сторону противника, налетел сверху, повалил и подмял пса под себя. Клацнул зубами у самого горла, но ухватился лишь за шкуру и со злостью выдрал клочок, а пес уже извернулся и вцепился зубами оборотню в бок. Волк тоненько взвыл, наотмашь ударил тяжелой лапой по собачьему носу и цапнул обидчика за хвост. Дальше стало трудно разбирать, что творилось между сошедшимися в схватке: с глухим рычанием они катались по земле, подняв облако пыли, иногда из этого живого комка слышался то болезненный взвизг, то радостный рык, и летели в стороны ошметки шерсти. А я жмурилась от страха, пятясь назад до тех пор, пока не уперлась спиной в толстый ствол дерева, и молила Создателя, чтобы он помог Рику и дал нам уйти, пока не появились еще собаки.
От громкого, полного боли визга, перевернулось все внутри, а от раздавшегося следом победного рычания по коже пошли мурашки. Кто, Создатель Всемилостивый? Пусть будет…
Рик, шатаясь, поднялся на лапы и медленно заковылял ко мне. Морда волка была в крови, и всклокоченный светлый с темным подшерстком мех отливал розовым в сполохах зари с одной стороны и зарева пожара — с другой.
— Идем, — прохрипел он, поравнявшись со мной.
Не надеясь теперь на его поддержку, я подобрала толстую суковатую палку и, опираясь на нее, похромала вслед за метаморфом. Оглянулась на пса и, к своему удивлению, увидела, что тот жив. Волкодав дождался, пока оборотень отойдет, встал и, тихо скуля, потащился туда, где слышался лай его сородичей и голоса людей, обходивших вызванный шаманом пожар. Не знаю, отчего Рик не убил его, наверное, это что-то сродни его извинениям перед лесом — унери тяжело было причинять вред всему живому. Но сейчас меня больше беспокоил близкий шум погони.
Метаморф остановился, поднял вверх морду, прислушиваясь, а потом неожиданно пошел в обратном направлении.
— Туда.
Туда? Туда, откуда доносится странный пугающий звон, от которого хотелось бежать подальше?
— Рик, там…
— Стр-рашно? — прорычал он.
Я кивнула.
— Всем стр-рашно. Им тоже. Туда.
Возможно, он и прав. Я это чувствую. Он чувствует. Не знаю, как люди, но собаки — наверняка. А животные склонны больше доверять инстинктам, может, испугаются и не последуют за нами к источнику неведомой опасности… И, кажется мне, будут правы.
Но выбор был невелик: остаться тут и ждать охотников или рискнуть.
С охотниками встречаться не хотелось.
Звуки приближавшегося гона действовали лучше любого лекарства. Сначала я прыгала на одной ноге, опираясь на посох, потом уже бодро шла, а через несколько минут почти бежала, игнорируя обжигающую боль и периодический хруст в колене. Пусть его — ногу потом, если что, и деревянную приделать можно! Осталось бы к чему приделывать…
А вот что было по-настоящему трудно, так это не замечать усилившегося тревожного звона. Это не было звуком в обычном понимании. Скорее так слышатся чары, но и на привычную магию это не было похоже. Страх. Боль. Отчаяние. Все эти чувства просыпались в душе по мере нашего продвижения вглубь леса. Опустошенность. Безысходность…