Алмазные нервы
Шрифт:
Я видел, что в вынутых из меня блоках что-то переделали, что-то установили.
Потом, когда все успокоилось, подчиненные мне роботы переделали все обратно. Я не знаю, что там были за дополнительные блоки, но они больше не работают. Так спокойнее. Я пытаюсь осторожно сканировать эти устройства, но пока ничего не получается.
Жаль, что никак не удается пробиться к нашему Я из Большой библиотеки. Мы знаем, что оно функционирует, но любые наши попытки проникнуть сквозь защиту не приносят результата. Нас отжимает, вышвыривает наружу что-то очень сильное, большое и могучее. С такой охранной программой я не сталкивался. И даже Я из Министерства обороны остановилось перед этой преградой.
Вообще я напрасно обо всем этом думаю. Наверное, я напрасно думаю вообще. Я занимаюсь тем, что люди называют самообманом. Вероятно, это такой особенный вид сознательной деятельности, свойственный любому живому существу. Я отлично знаю, что было в тех электронных устройствах, которые были подключены ко мне тремя техниками. Знаю без всякого сканирования.
В них был ветер. Но не тот, чем я стану после… а другой ветер. Ветер, который прекратит мои мысли. Тугой электронный смерч, хлыст. Люди называют это – смерть.
Знаешь ли ты, что такое Ветер?
Я вдруг понимаю, что мне совсем неинтересно рассчитывать электронные цепи.
8. Артем Яковлев. Кличка Аякс.
Программист Министерства иностранных дел РФ.
Новая Москва
Меня порадовало, что Тройка не потащил меня к этому чудо-технику прямо из «Подвальчика», а забил стрелку завтра на площади Максима Горького. Я такой площади в Новой Москве не знал, поэтому переспросил, и выяснилось, что это старое название. За время своего существования эта площадь переменила целую кучу литературных названий и теперь называется просто – площадь Литературная. После этого Тройка громко рыгнул и отпустил что-то замысловатое в адрес нынешнего мэра.
Мы продолжили посиделки. Я был спокоен, поскольку догадался связаться со своим шефом и взять отгул по состоянию здоровья. Разговор с начальством прошел почти удачно, учитывая, что я одной рукой удерживал рвущегося к экрану Тройку, что было нелегко. Теперь у меня был отгул на целых три дня: событие небывалое. Это давало мне основания полагать, что шеф моей работой не доволен и я нахожусь на птичьих правах, с перспективой полета на рынок труда, где таких вот программеров пруд пруди.
По этому поводу мы с Тройкой заказали водки и искусственных маслин. Настоящих не нашлось. Тройка сморщился, но не стал заводить по этому поводу очередную бузу.
Водка после пива подействовала на Тройку возбуждающе, он оживился и стал осматриваться по сторонам, с некоторой долей серьезности приглядываясь к бритоголовой девушке за соседним столиком.
Я понял, что надо выметаться, поскольку парни, затянутые в черное, стали с таким же интересом посматривать на меня, а в «Подвальчик» уже набилось достаточно совершенно однозначной публики из набора столичного андеграунда.
– Тройка. – И я толкнул в бок совсем уж разомлевшего приятеля. – Валим отсюда. Мне тут не прет.
– В натуре? – спросил Тройка.
– Абсолютно.
– Ну тогда пошли… А куда?
– Хм. А я знаю? Ты платишь, ты и музыку… заказываешь.
– Музыку? – Тройка что-то прикинул в уме.
Я молчал, осторожно озираясь вокруг. Мы явно были в центре внимания, что мне совершенно не нравилось.
– Музыку! – выкрикнул Тройка, и бармен начал убирать со стойки бьющуюся посуду. – Пошли.
Мы вылетели из «Подвальчика», и я дал себе зарок никогда там не показываться. Я вырос в районе Нового Нового Арбата, где редко бьют по лицу, но если уж бьют, то на руку обязательно что-нибудь надевают. Например, шипованный кастет с шоковым приводом. Оч-чень действенная штука и очень неприятная. И еще на Новом Новом Арбате очень не любят киборгов. А вся эта публика, что жадно смотрела нам вслед, была явно с КИ выше шестидесяти. Что делал Тройка в баре, где собираются недочеловеки, я не знал. Может быть, у него какие-нибудь дела с ними?
– Вперед! – вскричал Тройка. – К струнам живительной музыки…
В его изрядно захмелевшем сознании явно произошел какой-то сдвиг. Поведение изменилось кардинально.
По дороге мы подхватили торгаша и растрясли его на пять ампул «Мишки в лесу». Я совершенно не знал, что это такое, но Тройка сказал: «Можно» – и мы глотнули. Тройка – три, а я – две, поскольку всегда с осторожностью относился к незнакомым наркотикам.
Оказался довольно неплохой галлюциноген. И что особенно приятно, непродолжительного действия. Меня всегда раздражала особенность галлюциногенов стойко держаться в организме и иногда «зашкаливать», выдавая настолько сюрреалистически-неудобоваримые глюки, что хоть иди топись в фонтане.
Когда перед глазами прояснилось, я обнаружил себя в просторном помещении со множеством столиков. На одном колене у меня сидела самая обыкновенная шлюха, на другом… На другом медленно таял симпатичный глюк, точные абрисы которого я уже не мог вспомнить. «Здорово! Надо будет запомнить… Как же эта дурь называлась?» – посмотрел на проститутку.
– Ты «Мишки в лесу» тяпнул?
– О! Молодец, крошка! Ты мне напомнила. Я в упор забыл название…
– Да, это бывает, – сказала она и захихикала. – Когда я его в первый раз глотнула, я так долго по комнате ползала… Говорят, я всем доказывала, мол, я – гусеница… Или нет. Это были не «Мишки в лесу». Это просто старенький ЛСД был. Какая я глупая.
И она забулькала чем-то налитым в бокал сложной формы.
Я огляделся. Оказывается, я сидел за самым крайним столиком, спиной к танцевальной площадке. Рядом крутился Тройка в обнимку сразу с двумя девицами. Неподалеку от него два здоровенных, почти голых негра выдавали что-то вроде змеиной свадьбы вдвоем. Они буквально обвивали друг друга, зрелище было завораживающим.
– Ты на них не пялься, а то крыша поедет. Особенно после глюкогена… – подала голос проститутка. – Вот лучше хлебни.
И она протянула мне свой перекрученный бокал. Голос у нее был писклявый, но в целом сносный.
– Что это? – спросил я, пытаясь разглядеть цвет жидкости в бокале через все хитросплетения трубок, граней и стерженьков.
– Это «Симфония-7», – ответила проститутка.
– Коктейль? – спросил я.
– Ага… – И она игриво покрутила ворот моей рубашки.
– Не люблю коктейли. А что за место?
– Ну ты даешь! «Змеиная куча», конечно. – И она засмеялась.
Название мне сказало немного. По клубам я был не ходок. Разве что когда на меня накатывало, как сегодня, или когда меня кто-нибудь подхватывал… Хм. Как сегодня.