Алмазный меч, деревянный меч (2)

Перумов Николай Даниилович

Малыш как-то сразу притих, вцепился в ногу воина и замер, теперь уже с явной опаской поглядывая на Сеамни.

– Кто ты?
– прозвучал вопрос.
– Как тебя звать. Дочь Дану?

– Тебе не нужно мое имя, проклятый, - слова выговаривались тяжело от душившей девушку ненависти.
– Хочешь сразиться? Торопишься в ваше хумансово посмертие? Что ж, воздух станет чище. Сражайся же и гордись, что я, Сеамни Оэктаканн, оказала тебе честь, удостоив поединка! Вообще-то тебя следовало бы зарезать как барана.

– Откуда

такая уверенность, доблестная Сеамни?
– Воин усмехнулся. Холодные глаза в упор смотрели на Агату.
– Надеешься на выращенный Царь-Деревом Меч в твоей руке? Но побеждает не оружие, побеждают бойцы. Мой меч не столь знаменит, однако он ни разу еще не подводил меня. Его выковали гномы - и, клянусь Каменным Престолом, этот клинок сейчас вспомнит о вашей давней вражде с Подгорным Племенем! Вместо того чтобы убивать детей, сразись со мной... хотя я бы этого не хотел.

– Почему?
– невольно спросила Агата.

– Потому что я уже убил тебя один раз, - вздохнул ее противник. Много лет назад, когда был мальчишкой. Помнишь? Имперская столица, Мельин, арена... красноватый песок. Несколько детей твоего народа и мальчик-хуманс с тупым иззубренным мечом в руке. Помнишь? Он убивал тогда. Ты пыталась сражаться. Мой меч... он разорвал тебе шею. Где тот памятный шрам, Сеамни? Покажи его мне. Впрочем... не надо. Вижу его и так. Ты - это та самая девочка. И второй раз меня уже никто не заставит убить тебя. Даже ты сама.

Агата растерялась. О чём идёт речь?

– Ты не узнаешь меня?
– Высокий белый лоб пересекло несколько морщин.
– Тогда я был наследным принцем. Сейчас я - Император.

Он не лгал. Даже если забыть о том, что доспехи с василиском имеют право носить только истинные Императоры Мельина.

– Как тебя зовут?
– против воли спросила Агата. Император улыбнулся, осторожно коснулся головы прижимавшегося к нему ребёнка латной перчаткой диковинного и дисгармонирующего с остальным доспехом белого цвета.

– У меня нет имени, Сеамни. Я забыл его. Пока я был мал, меня звали принцем. Сейчас, когда не стало отца, я - Император. Тебе придётся звать меня так.

– Даже приблудному псу дают имя, - тихо заметила Сеамни.
– У нас не принято обращаться с титулованием.

– Тогда дай мне имя, о доблестная Сеамни Оэктаканн, чтобы мы могли нормально говорить дальше. Император улыбался открыто и чуть виновато.

– Что?
– Чистокровная Дану, "Thaide из славного рода Оэктаканнов задохнулась от ярости.
– Дать имя тебе, грязный хуманс? В уме ли ты? Или просто тянешь время, хочешь ещё немного пожить на свете?

– Ты чувствуешь себя в силах убить иллюзию? Ты забыла, где мы встретились?.. Впрочем, если хочешь, давай. Нападай, благородная Дану. Беги, малыш.
– Император слегка подтолкнул мальчика к краю улицы.
– Мы тут немного поиграем.

Малыш послушно повернулся.

В тот же миг Сеамни атаковала.

Крысёнок не должен уйти!
– прозвучало в сознании. Исполненный ненависти голос приказывал, заклинал, настаивал... Золотистый туман начал затягивать взор, но враг - в доспехах и с длинным мечом - виден был по-прежнему чётко.

Деревянный клинок с размаху налетел на препятствие. Император играючи отпарировал выпад Агаты своим длинным полутораручным мечом, и сейчас стальное лезвие тщилось прижать к земле выращенное Царь-Деревом. Агата и Император внезапно оказались совсем-совсем близко друг к другу.

Перепуганный мальчик уже успел добежать до края улицы, прижался к стене дома.

– В этом поединке нет смысла, Сеамни. Нет чести в убийстве беззащитного и безоружного, нет оправдания убийству ребёнка. Я виноват. Я хочу искупить вину. Прекратим этот бой, прекратим убийства. Поговорим. Нам есть что сказать друг другу.

Агата застонала - Император не выглядел силачом, однако сейчас давил и прижимал её оружие к брусчатке, несмотря на отчаянное сопротивление уже не только её самой, но и деревянного клинка. Глаза сражающихся внезапно оказались совсем-совсем рядом.

Его взгляд не походил на взгляд обычного хуманса, какими их запомнила ненависть рабыни Агаты. Тёплый, мерцающий, живой. В нём было желание - не из тех, что заставляют вскипать гневом и пытаться прикончить насильника, а то, что даёт право гордо расправить плечи - да, я хороша, я красива, я желанна! Завидуйте!

Из горла Агаты вновь вырвался стон - боль в вывернутой кисти стала почти нестерпимой. И всё-таки она сумела отбить эту атаку - ненависть из Деревянного Меча, точно новая кровь, потекла по жилам. Дану что было сил оттолкнула Императора, вновь вскинула клинок, взмахнула - лезвие с гудением рассекло воздух перед самым лицом человека, на лбу заалел длинный поперечный разрез, тонкий и неестественно аккуратный.

– Получил, получил, получил!
– выкрикнула Агата. Как жалела она сейчас, что за спиной не стоит верная шеренга лучников-Дану! Император хумансов прожил бы ровно столько, сколько нужно стреле, чтобы сорваться с тетивы и долететь до цели. В таком бою честь отступает на второй план. Главное - одолеть врага! А с таким противником, как сам Император хумансов, надо забыть о правилах и даже о самом понятии "честный бой и.

Император, однако, даже не пошатнулся. На его губах появилась слабая улыбка. Меч в его руке птицей порхнул к горлу Агаты, опутывая её паутиной выпадов, раскруток, "смерчей", "цветков" и прочих ухищрений фехтования на тяжёлом оружии.

Она отступала шаг за шагом; вся покрытая потом, Агата отбивала удары хотя вернее будет сказать, что их отбивал сам Деревянный Меч. Дану растворилась в золотистом свете его силы, полностью отдалась ему, вручив Мечу собственную жизнь.

Замеревший у стены мальчик смотрел на бои точно зачарованный.