Алое пламя в зеленой листве
Шрифт:
— У отца была бессонная ночь, — продолжал между тем Локлан. — Надеюсь, он еще не залег спать и сможет меня принять. — Он встал с лавки. — Вам лучше дождаться меня здесь, если хотите узнать, чем все закончится.
— К сожалению, чем все это закончится, мы узнаем нескоро, — потряс пустой фляжкой Фокдан.
— О чем ты будешь с ним говорить? — спросил Хейзит.
— О чем он едва ли будет рад меня слушать. Но я попробую. — Локлан кивнул Норлану, вскочившему следом. — Не уверен насчет каменоломни, но ваш узкоглазый всадник мне откровенно не понравился. Посторонние люди в землях вабонов — это непорядок. А любовь к порядку я унаследовал от отца. Так что ему, думаю, будет полезно меня потерпеть.
Они вежливо отказались и остались прогуливаться по смотровой площадке, изучая знакомые, но никогда не виданные прежде с такой заоблачной высоты окрестности. Выше их было только желто-серое полотнище гордо развевающегося флага.
— Если Ракли хоть раз поднимался сюда, — заметил Хейзит, — он должен согласиться с твоими предложениями, Фокдан.
— С чего ты взял, строитель?
— Отсюда Пограничье выглядит ближе, чем на самом деле.
— Да уж, пожалуй. Кстати, что-то я не вижу отсюда твоей замечательной таверны.
— Вы не в ту сторону смотрите. Вон мост, через который мы переходили. Берите выше и правее. Видите Стреляную стену?
— Ну?
— Ведите взглядом вдоль нее от канала до трубы с дымом. Это кузница. Теперь еще три крыши вверх. Четвертая крыша и есть «У старого замка».
— Далековато, однако.
— Мне сейчас тоже что-то не верится, что туда могла долететь обычная стрела.
— Луки, которыми пользуются в замке, — напомнил Норлан, — будут помощнее обычных арбалетов.
Фокдан хмыкнул, однако спорить не стал. Что же до Хейзита, то еще в детстве, играя с мальчишками, он подмечал, как стрелы, пущенные с высоты дома или холма, летят дальше пущенных с земли. Но даже не мечтал о такой дальности полета!
— Не будем терять время, — сказал он так, словно был здесь главным. — Если Локлану удастся найти нам достойное занятие, а тем более если он послушает Фокдана, мне бы не мешало присмотреть отсюда местечко для будущей каменоломни.
Он перешел к той стороне площадки, откуда открывался вид вниз по течению Бехемы. Теперь ветер дул ему в затылок.
Часть берега загораживал угол Меген’тора. Однако Хейзит и так знал, что в том направлении расположены рыбацкие домики, отрезанные от Большого Вайла’туна пестрым ковром нолей, вроде тех, которые им пришлось миновать по пути из Пограничья. Где-то там, где лес подступал к реке особенно близко, отец отца Хейзита вместе с другими мастерами много-много зим назад обнаружил залежи того самого бледно-желтого камня, из которого теперь был построен весь замок. Или почти весь, поскольку у вабонов бытовало предание, будто Тор Великий стоял здесь всегда. Вблизи и в самом деле становилось видно, что камень, из которого он сложен, темнее и не такой крупный, как камень стен и сторожевых башен.
Хейзит подумал, что сейчас, в этот самый момент, за узкими прорезями окон решается дальнейшая судьба не только его, но и всего Вайла’туна.
— Ну что, углядел новую каменоломню? — напомнил о себе Фокдан.
— Нет, но считаю, что нужно просто попробовать отойти еще дальше, за старую. Камень притягивает камень, говаривал мой отец. Может быть, он именно это и имел в виду. Где одна залежь камня, там поблизости должна быть и другая. Во всяком случае, стоит попробовать.
С этой мыслью он перешел к стороне, обращенной на Бехему.
С земли и даже с крыш домов, стоявших неподалеку от края берега, река выглядела бесконечной водной гладью, уходившей далеко к горизонту, очерченному изломами заснеженных гор, то есть огромных утесов. Хейзит когда-то даже думал, что это стены огромного замка с острыми зубцами, угрожающими солнцу. Но отец объяснил, что, по словам аолов, это тоже каменные укрепления, хотя и нерукотворные. Никто из вабонов никогда возле них не бывал, поскольку подступы к ним надежно оберегала Бехема, печально знаменитая своими стремнинами. Действительно, с высоты смотровой площадки было видно, что никакой водной глади не существует, а есть лишь один никогда не стихающий поток, изборожденный множеством мчащихся наперегонки завихрений из серебристых бурунов, белой пены и искрящихся брызг. Неужели и в самом деле находились смельчаки, отваживавшиеся бросать Бехеме вызов? Сам Хейзит знавал одного, но тот был тронут умом и мог с утра до ночи сидеть на берегу, вглядываясь в горы, и что-то бормотать себе под нос. Однажды он просто вошел в воду и попытался плыть, но течение подхватило его, и эльгяр замка рассказывали потом всем желающим, как видели со стен, будто его не то засосало водоворотом, не то проглотило подводное чудовище. Как бы то ни было на самом деле, тела его так и не нашли.
Достаточно каждому, кто решится на подобное, подняться сюда, размышлял сейчас Хейзит, чтобы у него отбило всякую охоту лезть в реку. Поплавать у берега или половить рыбу — еще куда ни шло, он и сам был не прочь в жаркий день искупаться в тихой заводи под утесом, но чтобы мечтать добраться до другого берега — нет уж, себе дороже! Даже холодными зимами, когда на улице замерзает вода в ведрах, а обводной канал покрывается таким толстым слоем льда, что по нему можно ходить, не боясь провалиться, даже в самую лютую стужу река продолжает смывать едва успевающую схватиться у берега тоненькую ледяную корку. Кстати, при всей неподступности Бехемы, ее противоположная сторона выглядела сейчас с наблюдательной площадки не такой уж и далекой. Из лука, даже самого мощного, конечно, не дострелить, но расстояние сравнимо с расстоянием отсюда и до начала полей фолдитов. И берег сам по себе похож: утесы, кусты, местами пологий спуск к воде.
Хейзит присмотрелся.
В одном месте, прямо напротив замка, зеленый ковер травы как будто приподнимался, и из-под складки выглядывала длинная сероватая полоска. Словно белая рана на теле зеленого воина. И хотя издалека Хейзит не видел наверняка, ее происхождение не могло объясняться ничем, кроме одного, — это вышедшая из земли на поверхность каменная залежь. Каменоломня под самым носом! И значительно больше той, из которой вабоны построили свой замок. Хватило бы на два Вайла’туна. Вот это да!
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Фокдан, незаметно подошедший к Хейзиту сзади. — Соблазн велик, а подобраться к нему никто не сможет.
— Необходимо что-то придумать! Неужели мы никогда не переправимся на ту сторону Бехемы и обречены теперь вечно смотреть на то, что могло бы принадлежать нам по праву? Ведь стоит построить там каменоломню — и Вайла’тун спасен.
— А перелетать камни будут по воздуху? — поинтересовался Норлан. Его явно больше интересовала та сторона площадки, которая была обращена к Пограничью, однако сейчас он стоял рядом с остальными и постукивал пальцами по гладкой поверхности шлема. — Или наши мастера строительных дел прокопают под Бехемой подземный ход?
Хейзит странно посмотрел на него.
«А ведь подземный ход, — подумал он, — и вправду был бы не самым глупым предприятием. Неизвестно, конечно, сколько времени уйдет на такую затею, но может статься, не дольше, чем на попытку переправиться по воде или поиски каменоломни на этом берегу. Только вот как укрепить потолок подземелья, чтобы река не размыла грунт и не затопила весь проход одной волной? Подобных работ не вел до сих пор ни один из известных Хейзиту строителей. Здесь длина одного коридора наверняка будет превосходить длину подземных ходов всех застав, вместе взятых. Сколько же зим пройдет, прежде чем они смогут дотащить сюда первый камень?»