Алое восстание
Шрифт:
— Подкрепление уже в пути! — С небес, лениво аплодируя, спускается Фичнер, его гравиботы сверкают золотом на солнце, в зубах кусок ветчины.
Титус и еще полдюжины самых проворных уже бегут вниз по склону холма. Между тем над крепостью взмывает и несется к нам с другой стороны стремительный золотой силуэт. Вскоре рядом с Фичнером опускается коротко стриженная красотка, куратор братства Цереры. В ее руках бутылка вина и пара бокалов.
— Да у тебя тут настоящий пикник, Марс! — восклицает она.
— Интересно, кто его организовал, а, Церера? — с подозрением тянет Фичнер.
— Полагаю, Аполлон, больше некому. Совсем извелся от скуки у себя в горах. Кстати, вот молодой зинфандель с его виноградников, куда лучше прошлогоднего.
— Это замечательно, — хитро ухмыляется Фичнер, — но в траве прятались твои ребята. Можно подумать, догадывались о пикнике. Подозрительно все это, не находишь?
— Докажи! — смеется Церера. — Где факты?
— Пока факты такие, что двое моих стоят твоих пятерых, дорогая.
— Эти? — хихикает Церера. — Я думала, таких красавчиков берут только к Аполлону и Венере.
— Зато твои уж точно дерутся как домохозяйки и землепашцы, самое им место.
— Не торопись судить, дорогой, это всего лишь середнячки. Моя элита в другом месте, зарабатывает первые мозоли.
— Неужели осваивает печи? — поднимает брови Фичнер. — Поздравляю! Я слыхал, из пекарей получаются лучшие правители.
Церера шутливо пихает его локтем в бок:
— Ах ты, маленький дьявол! Недаром тебя прочат в Рыцари Гнева.
Кураторы поднимаются в воздух и чокаются бокалами над нашими головами.
— Обожаю день ориентировки! — щебечет Церера. — Меркурий выпустил сто тысяч крыс в замке у Юпитера, но Диана проболталась, и тот заранее привез тысячу кошек, так что в этом году ребята Юпитера голодать не будут, а кошки растолстеют, как Бахус.
— Шлюха твоя Диана! — плюется Фичнер.
— Надо быть добрее!
— Я добрый. Послал ей на днях большой пирог в форме пениса с живыми дятлами внутри.
— Правда?
— Ну да.
— Чудовище! — Церера любовно треплет его пальцы. Интересно, другие кураторы тоже крутят шашни друг с другом? — Всю крепость ее продолбят… а шуму сколько! Неплохо, Марс. Меркурия считают главным шутником, но у тебя особый стиль!
— Стиль, вот как? Погоди, встретимся на Олимпе, я покажу тебе настоящий стиль.
— Мм?.. — кокетливо воркует она.
Они снова чокаются, беспечно паря над вымотанными и окровавленными юнцами. Меня против воли разбирает смех. Эти люди просто психи! Пустоголовые золотые твари… Как можно им подчиняться?
— Эй, Фич, извини, что отвлекаю… — подает голос Кассий. — Что нам делать с этими крестьянами? — Он пихает ногой одного из раненых. — Что там говорится в правилах?
— Сожрите их! — хохочет Фичнер. — А ты, Дэрроу, брось свой дурацкий серп, а то сам торчишь, как жнец в поле.
Еще чего! Он так похож на мой родной тесак. Не такой острый, конечно, и для другого предназначен, но баланс почти не отличается.
— А почему бы вам просто не отпустить их, вернув оружие? — предлагает Церера.
— Один твой поцелуй, и они свободны! — нахально скалится Кассий, задрав голову.
— Сынок императора? — спрашивает она Фичнера. Тот кивает. — О поцелуях поговорим, когда заработаешь шрам, барчук! — Она оглядывается через плечо. — А пока советую вам со жнецом уносить ноги!
Издали слышится гулкий топот, и из распахнутых ворот крепости вылетают несколько разукрашенных скакунов. В седлах девицы, в руках у них сети.
— Вам дали коней! Коней! — вопит Фичнер. — Так нечестно!
Мы несемся со всех ног, едва успевая укрыться в спасительной лесной чаще. Лошади с их фырканьем и топотом до сих пор вызывают у меня холодок страха. Кассий тяжело переводит дух. Плечо у меня горит огнем. Уйти, однако, удается не всем. Двое приятелей Титуса не успевают вернуться и попадают в сеть. Великан бросается на выручку, одним ударом сбивает с ног лошадь и уже заносит сапог над барахтающейся на земле всадницей, но сам рушится навзничь, получив боевой разряд из перчатки Цереры и обмочив штаны. Хихикает один Севро и продолжает тайком ухмыляться, даже когда получает замечание Кассия насчет манер.
— Так можно их убивать или нет? — рычит великан за ужином, поглощая остатки пикника. — Или мне каждый раз вот так валяться?
— Ну, суть не в том, чтобы поубивать друг друга, — сухо отвечает Фичнер. — Так что нет, нельзя. В конце концов, это твои однокурсники, головорез.
— А вчера?
— Ты спятил, что ли? Проба завершена, отсев закончился. Пойми ты, безмозглая гора мяса, речь больше не идет о выживании! Какой смысл заставлять лучших уничтожать друг друга? Так у нас вообще пополнения не будет. Нет, теперь вам предстоят новые испытания.
Антония хмурится, скрестив на груди руки:
— Значит, безжалостность уже не в чести, я правильно понимаю?
— А жаль, — ухмыляется Титус. Он весь вечер хвастался своей победой над лошадью, словно это могло кого-то заставить забыть об обмоченных штанах. Впрочем, лизоблюдов у него не убавилось, и лишь к нам с Кассием он проявляет хотя бы тень уважения, хоть и подшучивает, как над Фичнером.
Вздыхая, куратор опускает медовую ветчину обратно на тарелку.
— Придется внести ясность, детишки, чтобы этот бугай не принялся снова крушить черепа… Безжалостность остается в чести, милая Антония. К несчастным случаям мы отнесемся с пониманием, от них не застрахованы и самые лучшие, но это не значит, что можно палить друг в друга из лучевиков или вешать противников на крепостных стенах… ну, разве что уже мертвых. На всякий случай команда медиков дежурит круглосуточно, и чаще всего они успевают вовремя.
На губах Фичнера вздувается и с хлопком исчезает пузырь из жвачки.
— Зарубите себе на носу: суть не в том, чтобы убивать друг друга! Будьте безжалостнее Дракулы, но не забывайте, что он в конечном счете проиграл, а вам надо победить, — вот чего мы хотим! Покажите себя, докажите, что вы гении не хуже Александра, Цезаря, Наполеона и Мериуотера. Вам придется командовать армиями, налаживать снабжение, вершить суд. Выпустить противнику кишки способен любой идиот, но нам нужны лидеры, а не убийцы! Завоеватели, а не тупые бандиты!.. — Фичнер хитро щурится. — А как, скажите, победить в войне двенадцати племен?