Алошка
Шрифт:
– Будем, будем!
– закричал я.
И вдруг из соседней комнаты:
– Щелк-щелк, мой хвостик!
Мама прислушалась и пошла к тети Вериной двери. А я закричал:
– Мамочка не ходи! Она целый день щелкает!
Но мама засмеялась и вошла. Она меня не слушает.
Вот папу послушала бы, а меня нет.
И тетя Вера ее понемножку заколдовывает.
– Щекл-щелк, мой животик!
ГУСИ-ЛЕБЕДИ
– Чего ты не веселый какой?
– спросила меня бабушка.
– Гляди-ка, елочка зажглась!
Среди елкиных иголок, как среди темного леса, горели маленькие огоньки: желтые, оранжевые и зеленые. Под ними качались голубые снегурочки, красные лисы, желтые олени. Но это все были игрушки. А там, у меня в домике с зеленым огоньком, жил НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ маленький Алошка.
Я подошел к домику. Нет, не было там Алошки. Сразу видно - дом пустой.
– Надевай - К.П, голубчик, - сказала бабушка и подала мне костюм Это был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.
– А мама не испугается?
– спросил я у бабушки.
– Уж не знаю, - ответила она и поступала в тети Верину дверь: - Выходите! Мы готовы!
Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерялся. Где мама? Где тетя Вера?
Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?
А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и сказал:
– Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.
Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. Вот если бы был папа, подумал я, - кем бы он нарядился?"
Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:
Мальчик, мальчик,
Динь-динь-динь,
Поскорее выходи...
И вдруг - дцнь-дань!
– тихонько зазвонило.
Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы...
– Алло!
– крикнул один тоненьким голосом.
– Алло! Эй!
– крикнул другой голосом грубым.
Никто не отозвался.
А когти!
– оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках, лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.
Наверно, Алошка выронил его во сне - вот и зазвонило.
– Алошка, - позвал я.
– Алошка, проснись.
Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:
– Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.
Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.
– Нашелся, значит, наш маленький, - вздохнула бабушка.
– Ох, какие-то вести принес?
Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка. Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа - ее сынок. Вот почему.
Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.
Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было светло от чужих окон.
– Ничего, - сказала бабушка и запела тихонько:
Ты заря ли, вечерняя зоренька,
Ты заря ли, вечерняя, меня застигала.
Я гусей стадо заганивала,
Я серых заворачивала...
Вдруг поднялся ветер. Не такой сильный и холодный, а теплый, ласковый.
– Бабушка, - сказал я, - погляди в окошко, что на улице делается
Бабушка кивнула:
– Знаю, знаю.
– Бабушка, гляди: над городом гуси-лебеди летят!..
Они летели тихо да стройно. И все, что было в городе, перестало спешить. Остановилось. И все подняли вверх головы, потому что не каждый же день такое случается.
Над трамваями и над автобусами, маленькими домами и над высотными, среди проводов и антенн - разве бывает такое?
– летели гуси-лебеди!
Вдруг они развернулись и стали кружить над нашим окном.
– Бабушка! Они к нам летят!
– крикнул я.
Бабушка высунулась в форточку:
– Тега! Тега! Гуси-лебеди, домой! Нечего вам тут, летите домой, в Авдотию...
Гуси-лебеди махнули крыльями и стали подниматься все выше и выше.
В Авдотию, в Авдотию,
На зеленую травушку,
Там бабушка Авдотья.
Бабушка-ладушка,
Хорошая моя,
Старая моя,
Добрая моя
Волшебница.
Вот и скрылись гуси-лебеди. Улетели.
И тогда я заметил: по улице шагает человек. Очень высокий и очень мне знакомый. Он шел прямо к нашему подъезду.
Я побежал через коридор в комнату, и вдруг за входной дверью: тук-тук-тук!
Все так и повскакивали с мест.
Все так и побежали к двери. И закричали:
– Кто там?
И вошел человек.
Он был очень высокий - выше мамы, выше бабушки и даже немного выше тети Веры.
– Мама!
– крикнул он и приподнял над полом... бабушку. И поцеловал ее в седые волосы.
Но я пока не верил.
– Любушка!
– сказал он и снял с одного из зайцев маску.
Он не гадал, где какой заяц: под маской была мама. Он поцеловал ее в нос, а мама заплакала.
Но я еще не верил.
Потом этот человек подошел ко мне. Я ничему еще не верил.
Человек нагнулся, и вдруг я полетел вверх, к самому потолку, и все закружилось, поплыло - и пальтовая вешалка, и шкаф, и пыль на шкафу.
– Сынок!
– говорил он.
– Медвежонок! Большущий мой! Милый мой ПУРЗЯ.
– Папка!
– закричал я.
Я знал... Теперь я точно знал - это папа!
И, вместо того чтобы обрадоваться, засмеяться, я почему-то тоже заплакал.
ПАПА