Alouette, little Alouette…
Шрифт:
Максим проговорил:
– Я просто ошалел… Как долго мы ютились, будто нищие, чуть ли не в подсобке, всю аппаратуру собирали своими руками! Ну теперь-то рванемся…
Директор произнес с доброй отеческой улыбкой:
– Это да… вы наша наибольшая надежда, Максим Максимович…
Но в его улыбке что-то таилось, у Максима создалось впечатление, что директор чего-то важного недоговаривает, хотя это может быть и неважное для директора, но что для слона дробина, для мыши бронебойный снаряд…
Нехорошее предчувствие проклюнулось в груди
– Данил Алексеевич, надеюсь, это не сопровождается никакими условиями? А то я что-то в последнее время стал таким пугливым, таким пугливым. Тени своей боюсь, представляете?
Директор широко и открыто улыбнулся.
– Правда? А вы мне казались рыцарем, не знающим страха и упрека.
– Рыцари многого страшились, – ответил Максим вежливо, – даже больше, чем простолюдины. Например, уронить честь.
Директор покачал головой.
– Максим Максимович, – сказал он с мягким укором, – как вы могли подумать, что я предложу вам что-то такое… гм… роняющее честь исследователя!
– А просто честь? – спросил Максим. – Мне почему-то вдруг показалось, что вам нужно в чем-то меня не то наклонить, не то повыкручивать малость руки… Нужно кого-то взять в соавторы?
Директор приподнялся в кресле, грозный и смахивающий на мудрого престарелого льва.
– Что? Да вы даже не дослушали!
Максим пояснил так же вежливо, стараясь не показывать, что внутри у него уже что-то трясется, как овечий хвост:
– Вчера мне поступало предложение от одного финансиста. Если приму на работу его дочку, великодушно отстегнет мне десяток миллионов долларов на обустройство лаборатории. И, надо думать, на высокое жалованье для той сучки. Скажите, что у вас не это паскудное предложение, и я на коленях принесу свои извинения!
Директор некоторое время испепелял его взглядом, затем чуть осел, лицо потеряло монументальность, а голос утратил львиный рык:
– Максим Максимович… я не понимаю вашего упорства.
Максим спросил с горечью:
– В самом деле не понимаете?
– У вас работают трое!.. – сказал Томберг веско. – Плюс ваша Анечка, вечный младший научный сотрудник… Ну, появится четвертый. То есть пятый. Вам незачем обращать внимание на очередную лаборантку! Она будет всего лишь мыть пробирки и вытирать столы. Но зато двадцать миллионов… вы представляете, что можно на них сделать? Надо брать, Максим Максимович! Иначе тот самодур истратит их на покраску своей новой яхты!
– Нет, – отрезал Максим.
Он поднялся, директор тоже воздел себя по ту сторону стола, огромный и массивный.
– Это у вас личное?
– Абсолютно верно, – ответил Максим.
– Личное оставьте за порогом лаборатории, – велел Томберг.
– Нет уж, – сказал Максим и почувствовал, что его начинает трясти от необъяснимого бешенства. – Нет уж, Данил Алексеевич!..
– Но я настаиваю! Это мое решение…
– Данил Алексеевич, – ответил Максим неожиданно
Он сорвал с груди кусок пластмассы, вытащил из нагрудного кармана пропуск и все бросил на стол.
Томберг охнул.
– Вы с ума сошли!
– Все, – отрезал Максим. – Данил Алексеевич, расчет пусть пришлют по почте.
Он развернулся, сердце барабанит в груди яростно, пнул дверь кабинета и вышел, белый от ярости, чувствуя, как кулаки стиснулись до скрипа кожи.
Вечером он ходил взад-вперед по квартире, умный дом чуть не сошел с ума, увлажняя воздух перед ним и зажигая свет, а потом гася за спиной, однако хозяин почему-то разворачивался и шел обратно, сердце стучит, давление подпрыгивает, браслеты на обеих руках испищались, предупреждая, предостерегая и даже угрожая, что еще на два деления подпрыгнет, и все, начнут колоть успокоительное.
Да и с сердцем не все в порядке, с завтрашнего дня рекомендуется пробежка в три километра, тридцать отжиманий от пола и пять подтягиваний на перекладине… вот на большом экране примерные упражнения, обязательно обратите внимание на положение ног при отжимании от пола, если будет трудно, то можно «женский вариант»…
Он сердито вырубил заботливого подсказчика, а в это время женский голос коммуникатора спросил мило:
– С вами хочет поговорить Френсис. Разрешить, отклонить, в черный список?
– Разрешить, – сказал Максим торопливо. – Я тебе дам в черный список! Тоже мне шуточки… Доступ полный.
Из мобильника раздался веселый голос, на экране появилось огромное лицо Френсиса, улыбается во весь рот, но, когда заговорил, Максим уловил неприкрытую укоризну:
– Привет, Максим. Говорить можешь?
– Язык еще не отрезали, – ответил Максим вяло.
– Да вдруг у тебя там в постели куча баядерок, – предположил Френсис.
– У тебя полный доступ, – напомнил Максим. – Видишь не только комнату, но и что в шкафу… Как ты там?
– В сомнениях, – ответил Френсис – Только что звонил ваш директор…
Максим изумился:
– Сам Томберг?
– Представь себе, – ответил Френсис. – С видом своего кабинета, это чтоб я не усомнился, что это он. Хотя знаю, он по старинке предпочитает голосовую связь без видео.
– И что сказал? – спросил Максим. – Заранее поздравляю. Все-таки Томберг… Звездее его у нас только сами звезды.
Френсис ответил очень серьезно, а взгляд не сводил с лица Максима:
– Да как тебе это подать… гм… сперва сообщил, твоя лаборатория получает неслыханное финансирование. Здорово, да?.. И что ты можешь позволить себе взять двух-трех новых сотрудников. И что если меня пригласишь, мой оклад будет почти вдвое выше… плюс перспективы. Сказал, что можно закупить даже ККК-3С, а их пока только две в мире, а третью заканчивают монтировать!.. Я даже удивился, что первым мне сообщил такую новость не ты.