Альпинист. Книга 2
Шрифт:
Он повернулся ко мне.
— Ты спас меня.
— Да пустяк, — отмахнулся я, начиная заливаться краской.
— Ничего себе пустяк! — рассмеялся Молодов. — Мне за этот пустяк продыху не давали.
Тренер понял, что сказал немного лишнего, попытался перескочить на другую тему, но я уцепился, спросил прямо:
— Вас допрашивали?
— Допрашивали, — кивнул тот, грустно улыбнувшись. — Еще бы — такой конфуз! Не углядел я за Костей. Вон как его на высоте разобрало.
— Вашей вины в этом нет, — возразил я.
— Спасибо, что поддерживаешь, но насчет вины решать не нам с тобой.
Я понял, что ситуация серьезней некуда.
— Ладно, не будем о грустном, — сказал Молодов, скидывая с плеча рюкзак. — Лучше чай ставьте, я к вам не с пустыми руками.
Он достал большой бумажный пакет.
— Мне тут друзья, как только узнали, что я в больнице, навезли всякого. Яблоками, конечно, вас не удивить. Но вот шоколадный трюфель, думаю, будет в самый раз. Конфеты!
Это и в самом деле были конфеты в золотистой упаковке, похожей на капельки. Меня этим тоже было особо не удивить, я за свою жизнь перепробовал всяких разных сладостей, но вот другие парни обрадовались искренне. Я понял, что таких изысков они раньше не ели.
— Трюфель «Золотой вальс»! Это вам не ириски вместе с пломбами жевать. Пошли пить чай!
Мы пошли в помещение, поставили чайник и долго пили чай, разговаривая обо всем. Именно от Молодова я узнал, как закончились тренировки на Эльбрусе. Как и ожидалось все, кто попал в итоге в первую группу, проявили себя на высоте. Володька с Генкой дождались группу, сообщили о случившемся и отправились ко второй группе. Там провели необходимые учения. Особо выделился Костарев, который единственный смог выполнить все задания. Я удивленно глянул на парня. Тот на похвальбу Молодова никак не отреагировал и вновь был какой-то отстраненный, холодный.
«Нужно поговорить с ним», — внезапно понял я. Хватит делать вид, что мы не замечаем друг друга. Пора поговорить. И в этом разговоре расставить все точки над «и». Так я смогу узнать всю правду, в том числе и по возможным махинациям, которые они вместе с Кайратом Айдыновичем задумали против меня.
Впрочем, шанс такой довольно скоро выпал. Мы выпили чай, разошлись по своим делам — кто читать книгу, кто слушать радио, а кто вновь повторять все узлы. Костарев был в стороне, ходил вдоль полки с книгами, даже не смотря на них.
— Ты молодец, — сказал я, подходя к Костареву. — Молодов тебя сегодня хвалил.
— Ты тоже пришел похвалить? — спросил Роман, но я не понял по его интонации — пытается он язвить, или просто спрашивает?
Парень был растерянный.
— Я пришел наладить контакт. Нам предстоит очень важное, ответственное, а главное очень сложное дело. И разладов в группе не должно возникать. Раньше у нас с тобой были определенные трения. Но пусть это останется в прошлом. Нужно быть вместе.
— Андрей, послушай, — произнес шепотом Костарев, приблизившись ко мне. — На тебя я зла уже не держу. Ты спас мне жизнь.
— Что?
— На том соревновании, когда ты рывок Нестерова повторил. Ты ведь мне жизнь спас, вернулся за мной, хотя мог выше лезть и победить. Но ты не стал этого делать. Ты вернулся. Протянул мне руку, не дал упасть. И спас мне жизнь. Поэтому я только благодарен тебе, никаких конфликтов.
Это откровение произвело на меня эффект, я смотрел на парня и не знал, что сказать в ответ.
— Меня другое беспокоит, — продолжил Костарев и его голос совсем стал хриплым и едва слышимым.
Глаза парня вдруг сделались стеклянными, словно неживыми.
— Что беспокоит? — спросил я.
— Я умру, — выдохнул Костарев.
И посмотрел на меня этими жуткими глазами, полными боли и слез.
— Ты чего? — только и смог вымолвить я.
— Я умру, — повторил он. — Понимаешь? Умру.
— Чего это ты помирать собрался?
— Я чувствую, — прошептал я. — Чувствую, что не справлюсь и погибну на горе.
— Ты чего раньше времени себя хоронишь? Прекрати даже думать об этом! Молодов сказал, что ты единственный, кто справился со всеми заданиями. Даже Володька на последнем запутался. А ты смог. Значит, и на Пике сможешь.
— Ты не понимаешь! — обреченно ответил Роман. — Не в этом дело!
— А в чем же?
— Горе без разницы, какой ты крутой альпинист. Хоть тысячу заданий сделай, или миллион узлов свяжи и страховок. Если гора выбрала тебя, то так тому и быть. А она меня выбрала.
— Выбрала?
— Да, чтобы я там остался, у нее.
— С чего это ты так решил?
— Мне снился Пик Победы. И он сказал, что я останусь на его высоте, навсегда.
— Послушай, Роман, ты просто нервничаешь. Это нормально. Только ты не показываешь свои тревоги и переживания, вот они у тебя так и проявляются, бессознательно, через сны. Это хорошо, что ты мне об этом рассказал, поделился. После этого будет легче, поверь мне. Ну а если сны продолжаться, то еще подходи, обсудим. Договорились?
Костарев кивнул.
Я глянул на парня. Он вновь начал приходить в себя, глаза потеплели, на лице появилась чуть заметная стыдливая улыбка.
— Андрей, ты не обращай внимания, — произнес он. — Это я просто от напряжения.
— Ничего, ты главное в себе не держи. Зови, если нужно поговорить.
Костарев кивнул и поспешно ушел, оставляя меня в смятении. Я понимал, что парень сильно переживает. И если он это не преодолеет, то может сыграть для него очень плохо. Заменить я тоже его не могу — он в утвержденном списке, а значит необходимо усилить наблюдение за Костаревым и в случае необходимости выправлять его психологическое состояние.
Ну и делишки!
Впрочем, размышлять о ситуации долго не пришлось — дали команду отбой и мы принялись готовиться ко сну.
…Все вокруг было в белом мареве. Я огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. И лишь когда холодный ветер прошелся по спине, вдруг сообразил, что стою на горе. На самой вершине. И нет на мне ничего, ни одежды, ни амуниции, ни даже веревки и ледоруба. Как тут оказался? Я понятия не имел.
Но даже не это меня сейчас напугало. Напротив, ощущение было больше похоже на ликование. Наверху! Однако, когда что-то незримое нависло за спиной, радость прошла. Я оглянулся, но ничего не увидел. Однако ощущение присутствия кого-то постороннего не проходило. Неизвестное было рядом. И оно явно не хотелось уходить.