Альпинист. Книга 2
Шрифт:
— Да… да, сейчас, — растеряно ответил я, пряча телом пистолет и рюкзак, словно и сумка тоже была сейчас вне закона.
Паника охватило душу. Что делать? Показать пистолет всем и устроить перекрестный допрос? Синий рюкзак чей? Володькин? Нет. Кого-то другого. Только что толку показывать оружие всем? Тот, кому принадлежит пистолет тут же уйдет в глухую оборону и несознанку. И даже если достать другие вещи из синего рюкзака и установить владельца, то он может с легкостью отбиться и от этого, сказав, что пистолет ему подкинули коварные
Нет, тут нужно действовать иначе.
Я вытащил магазин с патронами, спрятал в карман своих штанов. А оружие вновь положил в синий рюкзак. Нужно проследить за хозяином рюкзака, понять, кто он такой и отсечь все другие версии — в первую очередь то, что оружие и в самом деле могло попасть в ношу случайно.
Потом все же нашел злополучную соль и вернулся к импровизированному столу.
— Ты чего так долго? — спросил Володька.
— Кто-то запрятал соль на самое дно сумки, — ответил я первое, что пришло в голову. — Давайте есть.
Весь оставшийся вечер я не проронил ни слова.
Уснуть было еще той задачкой. Хоть и навалилась на меня усталость, и голова шла кругом от разряженного воздуха, а организм требовал отдыха, погрузиться в сон толком не удалось. Мысли жалили и жужжали в голове, словно потревоженный улей.
Сон сморил только под утро. Удалось выхватить отдыха часа два, не большое. Мы встали. Девушки, видя мой разбитый вид, вызвались приготовить завтрак, а Володька предложил вместо меня выйти на связь с лагерем.
— Да я сам, — ответил я, потирая сонное лицо.
— Нет, ты лучше выйди на свежий воздух, снежком умойся. Что-то вид у тебя какой-то не важный. Нормально себя чувствуешь? А то поди вниз спускаться пора, подхватил болезнь какую?
— Нет, я нормально. Просто плохо спал.
— Уверен, что медицинская помощь не нужна? Глаза красные у тебя, а под глазами такие мешки, что в пору картошку в них хранить.
— Все в порядке, — кивнул я. — Но за беспокойство спасибо.
— Это хорошо, что все в порядке, сам такой — ни за что не признаюсь в болезни, если это общему делу помешает. Но снежком все равно советую умыться. А я на связи с базой пойду. Если не против.
— Договорились, — согласился я.
Это даже было хорошо, чтобы Володька вышел на связь вместо меня, не хотелось сейчас упавшим голосом что-то бормотать — сразу заподозрят что-то неладное и остановят восхождение.
А может, так и следует поступить? Развернуть все группу и идти вниз, на базу? А потом, по возвращении, сразу же сообщить следователям о том, что у одного из группы найден в рюкзаке пистолет? Тогда в таком случае есть шанс не возвратиться вообще назад. Владелец пистолета может что-то заподозрить и напасть на группу. А может даже воспользоваться и оружием, ведь кто знает, может быть у него есть запасные патроны?
Я решил пока не сообщать в лагерь. Сейчас, при восхождении на Важа Пшавела, гляну чей это синий рюкзак. А уж потом и сообщу в лагерь с запросом дальнейших действий. Если дадут добро, то задержим стрелка сами, Володька поможет. И будем сидеть до прихода базовой группы, которой и сдадим преступника. А сами продолжим восхождение.
Такой план мне понравился.
Я вышел из палатки. Умыться снегом и в самом деле помогло. Я натер лицо, шею и ощутил, как прохлада выгоняет усталость и сон. Некоторое время я стоял и просто дышал воздухом, ощущая, как силы постепенно возвращаются ко мне, а вместе с ними и ясность ума. Заодно любовался открывающимся пейзажем.
А вид и в самом деле был удивительным. Островерхие горы, хребты и перевалы, присыпанные снегом, и целый мир перед ногами. От такого у любого захватит дух. Вот она вершина. И я невольно вспомнил свое видение, когда только оказался здесь, в этом мире. А что, если там, на самой вышине Победы, и в самом деле есть портал, который способен вернуть меня в мое время? Вернусь ли я?
Нет. Назад мне уже не хочется. Я принял новую жизнь, и она мне нравится гораздо больше.
— Андрей, — позвал меня Володька, выйдя из палатки.
— Удалось связаться с базой? — спросил я, оборачиваясь.
Парень кивнул. Но вид его мне не понравился.
— Что случилось?
— Есть две новости, — задумчиво сказал Володька. — Первая. С базой связался, сообщил все как положено. Молодов сообщил, что на нас надвигается метель.
— Нужно возвращаться?
— Нет. На базе хотят, чтобы мы напротив, продолжили восхождение.
— Но метель…
— Молодов сказал, что если мы успеем сегодня добраться Важа Пшавела, то метель пройдет стороной, она только на шести тысячах метров будет, выше не пойдет. Думаю, нам это под силу. Ну, тут как ты решишь.
Володька выжидательно посмотрел на меня. Я кивнул. Нам и в самом деле это под силу.
— И еще Молодов сказал, что второго спуска не будет.
— Как это?
— Из-за метели. Спускаться вниз нельзя и даже опасно — попадем в самую круговерть снежную. Но если мы установим лагерь на Пшавела, а через день, собравшись с силами, пойдем на штурм, то это вполне выполнимая для нас задача.
Я задумался. План был очень рискованным.
— Штурм — тяжелая штука. Но еще опасней возвращаться, — продолжал Володька. — Нужно идти. К тому же это приказ Молодова. Что скажешь?
— А вторая новость? — спросил я.
— Рация сломалась.
— Как это?! — только и смог выдохнуть я.
— Видимо что-то с предохранителем, — сказал Володька. — Сам понимаешь, такие условия, высота, холод, влага. Тут люди ломаются порой, а техника и подавно.
— Как же мы тогда пойдем на высоту без рации? Без нее нельзя!
— Думаю, я смогу починить ее, — задумавшись, ответил Володька. — Просто нужно время. Мы разобьем штурмовой лагерь на Важа Пшавела, переночуем. Вот тогда я смогу спокойно вечером поковыряться в ней и починить.