Альпийская крепость
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы копии тех сведений, которые я намерена передать вам, завтра же оказались на столе у Мюллера и Кальтенбруннера, а мой жених отправился на виселицу.
— У вас имеется достаточно аргументов, чтобы так судить об агенте Тото?
— Вы еще забыли добавить: «бедном, вечно молящемся…», чтобы разжалобить меня.
— Но согласитесь, что вопрос щепетильный.
— Это тот случай, джентльмены из СИС, когда агента проще сначала убрать, а уж затем искать доказательства его измены.
Слушая ее, Фред задумчиво жестикулировал губами. Софи еще никогда не приходилось встречать человека с такой странной привычкой. То сворачивая губы трубочкой, то подергивая ими или вытягивая шнурками, Фред словно бы шифровал таким образом. слова женщины языком глухонемых. Но если вся эта артистическая жестикуляция была лишь отражением его мыслительного процесса, то тут и в самом деле было над чем задуматься.
— Согласен, агента Тото нужно как следует проверить. Больше к нему не возвращаемся. Что вы способны сказать нам о человеке, который стал источником ваших сведений? Наш общий знакомый уведомил меня, что речь идет об известном диверсанте штурмбаннфюрере фон Штубере.
— Уже одного этого сообщения было бы достаточно, чтобы вы зауважали меня, сэр. Но ведь сказали-то вы не все, что услышали он нашего общего знакомого.
— Того самого майора СС Штубера, которого Скорцени назначил комендантом «Альпийской крепости».
— Временным комендантом, — уточнила Софи. — До того дня, когда туда будут перенесены рейхсканцелярия, штаб вермахта и люфтваффе. Тогда уже комендантом, скорее всего, станет кто-то из адъютантов фюрера.
— Вы уверены, что они действительно переедут туда?
— А вы конечно же уверены, что вся верхушка рейха с фюрером во главе построится и со знаменами и штурмовыми факелами в руках пойдет сдаваться маршалу Жукову? Или генералу Эйзенхауэру, что для «золотых фазанов» рейха было бы предпочтительнее?
Фред внимательно проследил за каким-то господином в сером клетчатом пальто с поднятым воротником, который объявился в нескольких шагах от его машины, подождал, когда он сядет в подоспевшее такси, и только тогда ответил:
— Если исходить из общих умозаключений, то вы правы.
— Какие уж тут умовыводы-умозаключения?! Когда вы в последний раз смотрели на карту боевых действий на территории Германии? То-то же… И потом, взгляните на эти сведения, — повертела она между пальцами крохотным сверточком, в котором была фотопленка с текстом донесения и, на отдельной страничке, алфавитно-цифровой ключ-шифр. — Оцените, какие силы подтягиваются сейчас в «Альпийскую крепость» и какие средства привлекаются для создания укрепленных районов этой условной твердыни. Здесь, — постучала ноготком во свертку, — все ее будущие параметры, с максимально возможной оценкой мощи гарнизона. А главное, здесь больше сведений, чем способны собрать все ваши союзные разведки вместе взятые.
Фред жестом факира изъял сверточек из руки Софи и тут же сунул его во внутренний карман.
— Завтра же мы сообщим наше мнение об этих сведениях.
— Считаете, что оно должно интересовать меня?
Пожевав губами, Фред как-то странно, по-детски, поджал их.
— Как-никак, оценка вашей работы. И, как всякий профессионал…
— Тогда сообщайте, но вместе с суммой причитающегося мне в связи с этим гонорара, перечисленного на известный вам счет, — властно диктовала свои условия Софи.
— Это обсуждению не подлежит.
— Что же касается оценки моих сведений… Как бы вы к ним ни отнеслись, сути дела это не меняет.
— Мы навели кое-какие справки и выяснили, кто такой барон фон Штубер. Оказывается, это один из самых активных сподвижников Скорцени.
— Так это ж уже всему миру известно. Лучший диверсант рейха. После этого проходимца Скорцени, естественно.
Фред метнул взгляд на Софи и загадочно как-то улыбнулся.
— Не так уж он известен, как вам хотелось бы, гауптман Жер-ницки. Иное дело гауптштурмфюрер фон Фелькерсам.
— А почему вы причисляете его к диверсантам? Самый заурядный командир истребительного батальона «Ост». Правда, знаменитые «Фридентальские диверсионные курсы» он все же окончил, но… Кстати, в последних числах января погиб в бою с русскими.
— Он действительно погиб? — насторожился Фред.
— Непроверенными сведениями не торгую.
— Хочется верить.
— Этого ваша служба тоже намеревалась завербовать?
— Ни в коем случае. Какой от него толк? Таких, как он, мы пытаемся отслеживать, чтобы после капитуляции рейха знать, кто из этих матерых эсэсовцев уже на том свете, а кто еще скрывается где-нибудь в Австрии или в Латинской Америке.
— Иное дело если бы вы назвали имя специалиста по Африке Виммера-Ламквета, который в свое время очень много нервов и крови попортил вам в Восточной Африке, в частности, в Танганьике [71] .
Софи умышленно употребила имя этого диверсанта, чтобы дать Фреду понять, что устраивать ей проверки на информированность по поводу соратников Скорцени бессмысленно.
— И где же он сейчас?
— В плену у русских.
— Специалист по Африке?! Странная судьба у этого диверсанта.
71
Речь идет о реальной личности, германском диверсанте Франце Ксавере Максе Фердинанде Эрнсте Виммере-Ламквете, который, возглавив в начале Второй мировой войны диверсионный отряд, воевал против англичан в Танганьике. Считается, что он первым отработал и активно применял в партизанских действиях тактику «выжженной земли». Эффективность его диверсионных методов послужила аргументом для создания в рейхе диверсионных школ и формирования диверсионных отрядов. Он действительно попал в советский плен и был осужден как военный преступник, но в 1955 году передан властям ФРГ для отбывания дальнейшего наказания. В Германии он бежал из-под стражи. Со временем, в 1960-х годах, он стал одним из руководителей антифран-цузского, профашистского путча организации ОАС в Алжире, где следы его теряются.
— В том-то и дело, что его даже не заслали в тыл русским, а всего лишь на оккупированную германскими войсками территорию. Но выяснилось, что это не Африка, в России все серьезнее.
— Надо бы после войны выторговать его у русских и повесить в центре Лондона.
— Потому и назвала его имя, что знаю: английское правительство объявило денежную награду за его поимку. Правда, сумма ничтожная, всего 500 фунтов стерлингов, но все же.
— По-моему убеждению, его голова должна оценивать стоимостью веревки, на которой он будет повешен, — проворчал Фред, и Софи вдруг показалось, что пути этого человека уже каким-то образом пересекались с путями Виммера-Ламквета. — Но это в будущем, а пока что вспомните о своем женихе бароне фон Штубере.