Альпийское золото
Шрифт:
— Председатель предлагает открыть портал за свой счёт?
— Не без твоей помощи.
— А что таурийцы?
— Они не состоят в Торговой коалиции, поэтому их, или их представителей нет в этом зале. Им об этом сообщат, если сейчас будет принято положительное решение. По закону они могут оспорить его в течение девяноста дней.
— А если они не воспльзуются этим правом?
— Тогда портал построят независимо от того, что по этому поводу думают сами таурийцы.
Громоздкая машина занимала довольно много кубических метров. Я-Туа ощущаю
— Смотри, что мы сейчас сделаем, — он разворачивает карту местности. — Ты находишь тонкие места в пространстве, но далеко тоннели не бей — я хочу, чтобы все они вели сюда, как можно ближе к сканнеру.
— Тебе нужны пространственные петли? — интересуюсь я.
— Да. Я хочу посмотреть на их нутро. Если ты будешь их бить на маленькие расстояния, возможно, они полностью попадут под сканнер.
— Хорошо, я попробую.
Я расширяюсь ещё больше, захватывая пространство вокруг себя, как чернильное облако.
— Какую площадь покрывает сканнер?
— Диаметр двадцать метров.
После этих слов я расширяюсь ещё больше. Ненаш, маленькая золотая искорка, где-то внутри меня. Я чувствую как бьётся его сердце, но не решаюсь захватить и его тело тоже. Мне кажется это неприличным. Я легко нахожу тонкие, еле заметные складки, и расширяю их, просачиваюсь 'на ту сторону', и как игла, возвращаюсь назад, но в другом месте. Один заход, второй… 'с той стороны' это место уже походит на клубок лапши. С этой стороны по периметру мысленно очерченной мной окружности появлятся дырки.
— Стоп-стоп! — командует Ненаш. — Хватит. Спасибо, Туа, достаточо.
Я останавливаюсь и сокращаюсь в объёме, возвращаясь практически в старого себя. Мир тускнеет, теряя краски. Я-Марина вдруг осознаю, что только что видела окружающее в совершенно ином, отличном от привычного мне спектре, и сейчас я-Туа специально сокращаю этот видимый и слышимый спектр, подстраиваясь под своего напарника, и пытаясь видеть и слышать то же, что видит и слышит он. Что же, с горечью вынуждена признать, что я-Марина, когда я-человек, вижу и слышу и того меньше. Но всё равно, после удивительного многообразия мира, к которому я прикасалась только что, то, что я ощущаю сейчас, кажется лишь жалкой подделкой.
Ненаш прикипел к мониторам. Что-то считает. Такой забавный.
— Тебе хорошо их видно?
— Да, тонкая работа, спасибо! — он просто светится от счастья. — Каждый чётко отстоит от других. Как раз то, что мне нужно! Ты молодчина!
Незамысловатая похвала, но мне приятно её слышать.
— Что ты думешь делать теперь?
— Если я окажусь прав, я думаю, можно будет при некотором усилии не прокладывать каждый раз новый тоннель, а пользоваться входом в уже существующий, чтобы попасть в новое место.
— Да, 'с той стороны' на 'эту' попадать намного проще. Для вас, нуждающихся в дополнительных средствах для открытия тоннелей, пользоваться уже открытыми проходами будет намного легче. Особенно если 'с этой стороны' на 'ту' проход уже тоже сделан.
— Ты угадываешь мои мысли, — Ненаш улыбается, и я чувствю, что улыбаюсь в ответ.
Мы сидим на веранде. Я смотрю на город, тянущийся до горизонта и дальше, покуда хватает воображения. Небоскрёбы тонкими шпилями протыкают облака. Тысячи… экипажей? движутся во все стороны по множеству воздушных эстакад. Открывшийся вид чем-то напоминает то, что я когда-то видела в 'Пятом элементе'. Но одно — смотреть компьютерную графику по телевизору, и совсем другое — видеть всё своими глазами, ощущать передающиеся через поверхности вибрации города.
— Чай остынет, — напоминает мне сидящий напротив Ненаш. — Как тебе дебаты?
— Безумие. Как вы что-то понимаете в происходящем?
— Годы практики, — он поправляет выбившиеся из косы волосы. С тех пор как мы приехали в этот техногенный мир, мы больше не разговаривали о том, о чём мне действительно интересно поговорить, пораспрашивать. Ни слова о его сестре, Улле, о Туа, о прошлом самого Ненаша. Со мной всегда лишь холодный и расчётливый телохранитель Рейн, время от времени позволяющий себе допускать нотки Димы Степанова.
— Можешь вкратце объяснить, что теперь от меня хотят? Я не уверена, что я правильно поняла дело с таурийцами.
— Ничего такого, чего ты не умеешь. Нужно пробить пространственный переход в один из миров Таури. А там уже к нему прикрепят терминал. Можно будет открыть торговлю. В общем-то, всё.
— А 'бить' откуда? Отсюда?
— Да, из миров ракшасов. Если таурийцы не оспорят решение, то тебе укажут приблизительную территорию, где ты сможешь выбрать место с наиболее тонкой тканью реальности, чтобы создать вход в тоннель.
Я чувствую его недовольство. Похоже, что то, против чего он боролся в своё время — главенство ракшасов на межмировой сцене — возвращается к реальности. Причём, не без помощи его семьи. Что отобрал, то и возвращаю? Я вздохнула и помешала ложечкой в своей чашке. Чаинки взлетели к самой поверхности воды и закружились в хороводе. Дарджилинг, завезённый сюда с Земли. Специально для меня.
Сейчас бы домой, встретиться с родителями. И младшей сестрой. Сколько времени уже прошло? Почти полгода. Калейка заявил, что всё устроил, помогал имитировать моё присутствие на Земле — я писала письма, а потом с какого-то электронного ящика в Америке их отправляли родителям. Ответы оттуда распечатывали и потом пересылали мне. Но современный мир же не стоит на месте. Даже с учётом разницы часовых поясов и всего прочего, родители время от времени хотят позвонить, или поболтать по скайпу. Интересно, как Калейка решил эту проблему?
— Что ты посоветуешь мне сделать? — я ловлю его взгляд и не отвожу глаз, пока он не отвернётся первым.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты не хуже меня знаешь, что я могу пробить проход. А могу и нет. Ты разбираешься во всей этой политике лучше, чем я. Посоветуй, как мне правильно поступить?
— У тебя есть своя голова на плечах. Нужно учиться принимать решения самостоятельно, иначе так всегда и будешь зависеть от других, — Ненаш встаёт и уходит, оставив меня один на один с неспящим городом. Мне кажется, или где-то я это уже слышала?